И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— Христианин? — Олег все больше краснел.
— Христианин, — согласилась Марна и сжала губы еще сильнее: она все ждала, когда Олег сорвется.
Княжеский сын отвел взгляд в сторону, и солнце, только показавшееся из-за горизонта, поцеловало его щеки. Розовый туман обволакивал и обнимал.
— Я тоже имел жену, — пробормотал он, поглаживая рукоять меча.
— Ага, — Марна все же рассмеялась и толкнула Олега в левое плечо.
Ей вдруг подумалось: какой бы век не стоял на дворе, а у мужчин приемы все те же.
— Нет,
— Видеть ли я ее?
— Алинка — моя прежняя жена, — произнес Олег тихо-тихо.
— Алинка?! — Марна не смогла сдержать удивления. — Ты шутишь, Олег, не иначе! Она же старуха!
Олег только поджал нижнюю губу, изображая что-то вроде улыбки, но улыбка та вышла совсем печальной.
— Не старуха… то есть… — Марне стало стыдно за обидное слово, но она не могла найти другого.
— Когда я брал Алинку в жены, она была здоровой и сильной. А это главное для рождения наследника. Но затем неизвестная хворь привязалась к ней, и ни один знахарь не смог помочь. Она увядала на глазах. Если бы не тот случай на болотах, она все равно бы вскоре умерла, только в муках…
— Мне очень… грустно, — вздохнула Марна, устыдившись своей первой реакции. — Ты ее…
Она не знала, как говорить о любви на славянском, и потому просто коснулась своего сердца ладонью и повторила вопрос.
— Ты ее?..
— Жалею ли я ее?
— Нет. Сердце… Она… твоя лада?.. — пробормотала Марна, пытаясь объяснить то самое чувство.
— Жалеть, — повторил уверенно Олег и положил ладонь теперь и на свое сердце. — Жалеть. Если я говорю тебе, что я тебя жалею, значится, ты в моем сердце, ты моя лада…
— А мы говорим: я люблю тебя!
— Я люблю тебя, — шепотом повторил Олег и посмотрел на вёльву голубыми глазами, в которых играли огоньки. Она знала, что повторил те слова Олег не просто так.
Сердце Марны пропустило один удар. Она снова отвернулась от Олега и всмотрелась в золотое солнце, пробивающееся сквозь розовый туман.
— Нет, Алинка не была моей ладой, как я думал прежде. Но я всегда относился к ней с уважением, как и она ко мне. Когда ты пришла из воды, мы с Алинкою уже были как брат и сестрица.
Марна не могла на этот раз не согласиться. То, с каким открытым сердцем и душевной простотой Алинка ухаживала за чужестранкой, зная, что чужестранка эта теперь по нраву Олегу, не было похоже на поступки ревнивой женщины. Алинка всегда была ласкова, честна, и, несмотря на то что ей так и не удалось стать матерью, от рук ее исходило самое настоящее материнское тепло.
— Что же за хворь была? — Марна накрыла руку Олега своей.
— Она жабу съела, — серьезно ответил Олег, и на этот раз Марна, осторожничая, не стала смеяться. — Жаба вся ее выела изнутри и душила Алинку. Алинка кровью кашляла каждый день, задыхалась
— Названье только сменили с одного животного на другое, а в нашем мире до сих пор от этой хвори мучаются, — пробормотала Марна. Она догадалась, что Олег говорил о раке, еще неизвестном словенам.
Олег вынул ладонь из-под руки Марны, взял ее пальцы в свои и медленно, будто с опаской, поцеловал.
— А ты? Тоскуешь по нему? По своему мужу?
— Нет, — ответила Марна уверенно.
— Жалеешь ли?
— Жалела, но муж мой оказался нехорошим человеком. Ему дороже было серебро, чем я. А может быть… — она вдруг засомневалась. — Может быть, он и был все же хорошим. Просто не для меня.
Марна соскочила с травы, и Олег выпустил ее руку из своих пальцев. Когда Марна признавалась, что была замужем, она ждала иного исхода. И хотя, признаваясь, Марна делала Олегу больно, она делала это не из мести, скорее — из честности и собственной выгоды. Во-первых, сын новгородского князя заслуживал правды. Во-вторых, она надеялась, что Олег откажется от нечистой невесты.
Но теперь она стояла здесь, встречая рассвет с еще более тяжелым сердцем, чем прежде. Олег не только не отверг ее, но и открылся. Этот благородный хитрец заставлял ее менять свои чувства каждый раз, когда Марна была на пороге важного решения или поступка.
Олег встал следом за Марной, разгладил подол кафтана, поправил рукава, волосы, меч за поясом.
— Я бы не перестал любить тебя, даже если бы мне предложили целый град, построенный из серебра и железа.
— Олег, — Марна посмотрела на будущего мужа серьезно. — Наш брак — лишь сделка. Если таков закон и если то нужно, чтобы сохранить Райану жизнь… но я не могу сказать тебе то же самое, я не могу поклясться тебе в любви. Как ты сможешь с этим жить, Олег? Зачем тебе с этим жить?
— Все просто. Ради своего любимого человека мы готовы жертвовать всем, что у нас есть. Ровно как и ты. Пожертвовала собой ради трэлла. И если у меня был выбор жить без тебя или жить с тобою, выбор мой здесь очевиден. Пусть я буду наполовину счастлив, чем несчастлив совсем.
— А у меня этого выбора не было, Олег. Ты ведь знаешь, что будет со мною, если Райан погибнет. Или не женится на другой. Кстати… как он? Могу я хотя бы об этом знать?
— Все трется возле твоего учителя-монаха. Они, кажется, нашли общий язык. Живут вместе в одной избе на краю града.
— Они христиане, — снисходительно улыбнулась Марна, будто объясняя Олегу очевидные вещи. — Теперь у Райана есть хоть кто-то, кто разделяет его веру. Странно, что Димитрий мне ничего не сказал…
— Христиане… — повторил эхом Олег. — Они одержимы своим богом. Надеюсь, мне не выйдет боком то, что я допустил Димитрия учить тебя. Еще и ты… жена христианина.
— Бывшая жена христианина, — Марна тактично поправила его. — Да, одержимы. Как и язычники. Разница только в количестве богов.