И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
Когда Марта перевела следователю последние слова Линды, он встал из-за столика и принялся ходить по узкому проходу лавки не то кругами, не то зигзагами. Марта и Линда смотрели на него молча. Им самим было не по себе. Аристов не мог собраться с мыслями. Рациональная часть его разума просто отключилась. Он вдруг закрыл лицо рукой и громко рассмеялся.
— Что это с ним? — шепнула Линда.
— Слишком странное и запутанное дело, видимо, — пожала плечами Марта.
Немного погодя Марк вернулся за стол, жадно выпил воду, полностью осушив стакан, и попросил
— Что не так, господин… Марк? — побеспокоилась Марта.
— Пожалуйста, ни о чем меня не спрашивайте сейчас, — снова нервно рассмеялся Марк и застонал, взъерошив волосы. — Я пытаюсь переварить.
Теперь Линда, вернувшись с водой, сидела в ожидании, когда Марк и Марта закончат разговор. Правда, в отличие от следователя, она не была смущена. Наоборот, ей было очень любопытно услышать русскую речь, и она даже пыталась отгадать некоторые слова.
Марк вспомнил о блокноте, что лежал у него в кармане. Ручки не оказалось. Тогда он повернулся к Линде и соединенными пальцами нарисовал в воздухе волну, изображая, будто что-то пишет. Через полминуты девушка вернулась с карандашом.
— Забегали совсем девчонку, — неловко улыбнулась Марта.
— Так, я больше не соображаю. Лучше записать, — он проговорил мысли вслух, делая заметки неразборчивым почерком. — Анна и Дуглас, говорите?
— Д-да… — повторила Линда и уставилась на Марту, будто ища объяснений. — А что не так?
Марта перевела.
— Пусть просто рассказывает все, что знает! — вскрикнул Марк, и обе женщины опешили.
— Пожалуйста, не нужно так кричать… Стыдно же! — шепотом приструнила его Марта и сама удивилась своей смелости. — Бедная девушка и так помогает нам по доброте душевной!
— Извините, — промямлил Марк, а затем перевел свой безумный взгляд на Линду. — I’m sorry, Linda.
Линда только улыбнулась, кивнула и продолжила рассказ.
— Анна и Дуглас жили неподалеку, на соседней улице. Дуглас и мой дед дружили. У меня дома до сих пор стоит деревянная лошадка, которую дедушка Майкл заказал у столяра Дугласа по случаю моего рождения! Затем случился пожар. Из-за гаража, в котором работал Дуглас. Что-то там замкнуло — и огонь перекинулся на дом. Погибли все, кто был внутри. Дуглас, Анна и их новорожденная дочь. Это все, что я знаю, потому что об этом многие говорили и говорят до сих пор. Такое редко случается в нашем районе. Да-а-а… вообще никогда, кажется.
И Марка осенило. Он снова встал и принялся ходить зигзагами.
— Дочь! Она не погибла! Ее украла Анна! Марна ли! Значит… значит… Она украла девочку у собственных родителей… и потом подкинула на порог Ковалевых? А Марина откуда? Господи… дай мне сил…
— Что он там говорит? — шепотом спросила Линда у Марты. — Парень будто сошел с ума.
— Я и сама не понимаю, Линда… — покачала головой горничная. — Я сама ничего не понимаю… Линда, а ты помнишь Марину? А Мирославу? — Марта решила перевести разговор немного в иное русло, пока Марк был занят своими умозаключениями.
— Смутно, — молодая хозяйка кулинарии покачала головой. — Мне же года три-четыре было,
Услышав имя Марины, Марк тут же остановился, вернулся к столу и попросил перевести слова Линды. Его сердце сжалось, и он вдруг понял, что злится. Злится на Анну МакДауэлл (или кем она там была) за детство его Марины, его бедной запуганной Марины. Он также вспомнил слова Марины о матери, произнесенные ею в минуту отчаяния перед их второй близостью. Марина боялась ее. Марина нуждалась в материнской любви, которую так и не получила. Марку вдруг стало досадно, что Анны МакДауэлл больше нет, что он не сможет посмотреть ей в глаза, взяв Марину за руку, защитив и укрыв ее в своих объятиях. Следователь вдруг ощутил такой непривычный ему стыд за то, что отвергал Марину и не видел, как отчаянно она в нем нуждалась.
«Что она с тобой делала? Бедная моя Марина. Кем была твоя мать? И была ли она вообще твоей матерью?» — крутилось у него в голове. Марк не заметил, как смял листок, на котором до этого писал.
Тогда следователь дошел до следующего: «Она мучила тебя с самого детства. Она не любила тебя. Она привезла тебя в Россию. Это она… заставила тебя говорить с пропавшей. Это была ее игра. Игра Анны МакДауэлл, Марны ли, для которой собственная дочь — лишь пешка. Но почему? Зачем ей нужна была Мирослава? Зачем ей нужен был Александр? Или, быть может, ты сама пришла к Мирославе, чтобы просить о помощи? Где же ты? Мне так нужны ответы, Марина…»
Линда встала из-за стола, услышав колокольчик за спиной.
— Вы можете сходить посмотреть на тот сгоревший дом… Правда, он теперь приведен в порядок, и там живут люди… Но, быть может, соседи чего расскажут!
Линда поприветствовала посетителей и направилась к прилавку. Ее походка была легкой и уверенной, а лицо сияло так, будто девушка ничем не была опечалена. Когда она выдавала чек, Марк и Марта собрались уходить. Линда подозвала следователя к стойке, махнув рукой и игриво кивнув подбородком.
— До… Добрая… день, — прошептала она на русском с акцентом, едва справляясь с непривычными ей звуками, и протянула картонную коробочку с куском вишневого пирога.
— Спасибо, — тихо и медленно ответил Марк, протягивая руку и не отводя долгого благодарного взгляда от сияющих глаз Линды.
Марк и Марта отправились искать дом Анны и Дугласа. Искать дом родителей… Марины? Мирославы ли? Той и другой? Это бедному следователю только предстояло узнать. Если у него получится…