И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— Ты любишь его? — серьезно спросила Иттан. — Да, любишь, — она ответила тут же сама себе. — Я знаю, каково это — любить того, кого нельзя.
— Все не так просто…
— Так расскажи мне.
Марна немного подумала и все же согласилась. Тогда они с Иттан зашли в ближайшую хмельную, сели за деревянный стол. Марна начала говорить, только когда они дождались больших кривых кружек, из которых вытекала пена. Их принес карлик и поставил на стол с таким грохотом и недовольным лицом, будто женщины в их пивной были нежеланными
— Я не верю своим ушам, — Иттан все никак не могла пригубить пива. Рассказ Марны ее впечатлил. — Но вот, что я думаю… Ты можешь быть его любовницей.
— Любовницей?
— Ничего не мешает тебе быть с Райаном. Он должен жениться и родить ребенка, чтобы начать твой род, но ничто не мешает тебе быть его любовницей после…
— Я не знаю… а как же Олег? а как же жена Райана? Что, если он полюбит ее? Сердце Райана чистое, христианское…
— Когда вы доберетесь до Ирландии, просто убей его! — Иттан схватилась за кружку пива. — Олега!
Марна рассмеялась. Она ничего не стала отвечать Иттан. Только подумала о том, как легко ей стало на сердце. Но вместе с тем она ходила по краю лезвия. Теперь Олег и Иттан знали ее секрет. Теперь Марна была гораздо уязвимее, чем раньше.
А еще она думала о масляной лампе. И о том, что если же она думает о какой-то безделушке вроде этой, то значит, она, наконец, нашла дом. Разве кто-то находящийся в плену или дороге к своему дому будет думать о том, чтобы обзавестись статуэткой для украшения спальни? Дом. Марна была дома.
Вдруг за деревянной перегородкой раздался чей-то тяжелый стон, и подруги обернулись. Марна закатила глаза. Один из приезжих иранских купцов, тот самый, у которого была масляная лампа, овладел девушкой прямо на столе в углу пивнушки.
— Я еще не привыкла к такому, — объяснилась Марна, когда смеющаяся Иттан удивилась ее реакции. — Но, кажется, начинаю.
— Да когда у тебя вообще в последний раз был мужчина? Мне кажется, тебе просто нужно хорошенько оседлать кого-нибудь. Олега, Райана, сразу двоих, без разницы, и в голове твоей сразу станет легко и ясно!
— Кажется, оседлают совсем скоро меня, — Марна чуть дернула губами, пытаясь улыбнуться, но ничего не вышло.
Так они и просидели в хмельной до самого заката, обсуждая последние события, детство Иттан, Глеба, Олега и Райана, мир Мирославы Новиковой.
Иногда Марна засматривалась на Иттан, и ее нога нервно тряслась под столом. Марна надеялась, что приняла верное решение, и теперь не только Олег вновь обретет брата, но и ее дорогая подруга перестанет быть вдовой.
— Я совсем забыла про твое платье! Идем же! Нужно отдать ткани Бриту! — Иттан вышла из-за стола, покачиваясь, и вдруг отрыгнула. — Ох! — она закрыла рукой рот и неловко рассмеялась. — Это не я, это все ребенок в моем чреве.
Марна последовала за подругой, но тут взгляд ее упал на стол в другом конце избушки. Рузи Кара.
— Ты иди… я еще…
— Ах ты ж свинота! — Иттан ударила Марну по плечу. — Жди меня завтра с лучшим свадебным платьем! Я хоть и хотела бы родиться мужчиной, но в женских хитростях и делах хороша!
Когда Иттан ушла, Марна села за стол хазара, и тот таинственно улыбнулся ей.
— Так ты теперь преследуешь меня? — вёльва поставила свою кружку пива на стол, и пена полилась через край. — Какую еще дурную весть ты мне принес?
— Никаких дурных вестей. И я всегда преследовал тебя. Такова уж моя работа, мне ненавистная, — Рузи Кара отпил из своей кружки, и усы его стали белыми от пены. Он утерся рукавом. — Что у тебя с лицом? Кто это тебя так?
— Древляне, — нехотя ответила Марна.
— Тебе идет!
— И все же зачем ты здесь?
— Я слышал твой разговор с той женщиной. Разве я не сказал тебе забыть о Райане навсегда?
— Как я могу забыть о нем, если мы связаны жизнью? — Марна поморщилась с неприязнью.
— Ты ведь понимаешь, о чем я говорю… Никакой любви, Марна. Теперь, когда ты станешь женой Олега, ты должна подарить ему ребенка.
— Я иду за него не для того, чтобы стать жирной мамашей и радоваться стирки пеленок на реке, — вышла из себя Марна, но тут же стиснула зубы: она вовсе и не была против материнства, но не такого.
— У тебя нет выбора.
— Ты обещал, что пришел без дурных вестей, — промямлила Марна, облизывая пену на губах.
— Это и не дурная весть вовсе. Однажды твой ребенок спасет тебе жизнь. Это будет девочка.
Рузи Кара молчал. Его губы расплылись в хитрой улыбке. Он ждал, когда вёльва поймет все сама, но она так и не поняла.
— Ты назовешь ее Мариной.
— Нет… нет-нет-нет… Хватит с меня, — Марна покачала головой и улыбнулась в ответ, но улыбка та была лишь защитой.
«Говорят, когда у женщин случается выкидыш, их дети просто уходят к другим родителям или выбирают другое время, чтобы родиться» — слова девушки из больничной палаты тут же ударили Марну в виски.
— Но это невозможно! Эта девушка была одного со мною возраста!
— Ты все поймешь, когда придет время. Ты должна зачать этого ребенка. Как можно скорее.
Марна встала из-за стола, пошатываясь.
— Лучше бы ты не появлялся в моей жизни, — прошептала вёльва хазару, наклонившись к нему. — Убийца.
— Если ты говоришь о том кагане, то достоин ли жизни тот каган, что оставляет свой город на растерзание и уходит восвояси ради женщины? Настоящим убийцей я стану, когда, наконец, перестану тебя жалеть и отберу у тебя чертов дирхам!
Его слова оттолкнули Марну, и она отошла от стола. Рузи Кара поднялся следом и взял ее за запястье, чтобы вёльва не ушла.