Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Шрифт:
пересекающиеся фракции. Историко-философская классика
охватывает всех адептов европейской традиции от древнегреческих
философов до Поппера и Сартра (американская философская классика
Джемса, Пирса, Дьюи так и не завоевала популярности, тогда как
редкие отечественные приверженцы современного аналитизма ближе к
научно-философской позиции). Для общелиберальной позиции
главным
(они же «общечеловеческие») ценности истины, свободы, прав
личности, законности, справедливости и т. д. Характер обоснования
должен быть рациональным, пусть и не столь логически строгим, как
в точных науках. Есть также элитистская фракция (обитающая почти
исключительно в столичных центрах), участники которой утверждают
свое достоинство «посвященных» через изучение и комментирование
малоизвестных в России, часто непереведенных, трудных для
понимания трудов западной мысли, как правило, 255
иррационалистического толка (вне мейнстрима либеральной
демократии, стремления к ясности и логичности). Скептическая
фракция (она же постмодернистская, деконструктивистская и т. д.):
никаких устойчивых оснований для философских или любых иных
суждений нет и быть не может; общий характер обоснования также
устанавливать бессмысленно; все вокруг и тем более философия —
сплошные дискурсивные игры, симулякры и т. п.
Научно-философская позиция (она же ценностно-нейтральная,
позитивистская и сциентистская): главным источником философских
суждений являются достоверные научные истины. К ней примыкает
аналитическая традиция, опирающаяся не на научные данные, а на
логический анализ высказываний. Общим является характер
обоснования, который должен быть ясным и логически выверенным.
Диалогическая позиция (она же мультикультурная,
полицентрическая, экуменическая): главным основанием философских
суждений должен стать факт наличия не сводимых друг к другу и
самоценных культур, между которыми нужно налаживать
равноправный диалог. Характер обоснования проблематичен,
поскольку любые претензии его установить чреваты незаконным
подавлением нормами одной культуры реального разнообразия
мыслительных образцов других культур.
Верна ли такая типология или нет, читатель может убедиться,
пытаясь квалифицировать любые
философские тексты (в том числе и данный текст), помня, однако, о
наличии промежуточных случаев, а также остаточных от прошлых
эпох и импортированных позиций, которые обычно синкретично
примыкают к вышеуказанным.
Представители этих позиций общаются в своем кругу, пишут для
своих аудиторий. Спора между позициями практически нет, разве что
презрительные замечания относительно чужаков в качестве сигнала «я
— свой и тоже от них отмежевываюсь».
Можно ли и нужно ли способствовать общему разговору,
дискуссиям между позициями? Сомнительно, что следует начинать
спор ради спора. Нужна какая-то горячая тема, когда никто уже не
может «отсидеться», не попытавшись заявить свою позицию в ее
обсуждении. К вопросам общего философского спора, условиям его
возникновения вернемся позже. Посмотрим вначале, как современные
российские философы, явно из разных позиций и явно не худшие,
пытаются начать разговор о своем предназначении в текущее «скудное
время».
256
Растерянность, амбиции и ростки понимания
Любопытной и показательной является видеозапись Круглого стола
с темами «Зачем философ в скудное время?» 70 и «Зачем философ
современности?» 71 , организованного Европейским университетом
в Санкт-Петербурге и Открытым философским факультетом 19 марта
2016 г.
Каждый из множества участников вынужден был за считаные
минуты выразить свои мысли и чувства, а ведь это гораздо больше
говорит о людях и настроениях, чем пространные тексты,
подготовленные для публикации. Хаос и разноголосие, сбои
коммуникации нормальны для такого рода собраний, тем более, когда
люди собираются в первый раз. Пересказывать речи — неблагодарное
занятие.
Отмечу только два основных настроя, которые систематически сталкивались.
Первый включает растерянность, признание своего и общего
непонимания происходящего, призывы к «скромности», отказ от
«первичности» и слишком высоких претензий философии. Здесь
плачевное состояние философии вполне соответствует «скудному
времени»: «исчрепанность всего того, что вдохновляло», «философия
разжалована из царей», «философ — это только слушатель и
артикулятор», «непонятно: сейчас сумерки заката или сумерки
рассвета», «философия только подшита к поэзии», «у философии есть