Идя сквозь огонь
Шрифт:
Казалось, его мачты достигают неба, а реи невероятной длины способны вместить десятки лучников абордажной команды. Еще более внушительно смотрелись жерла орудий, выглядывающие из окованных жестью портов.
Едва судно, везущее Ральфа на встречу с Государем, коснулось борта флагмана, сверху упал веревочный трап. Ухватившись за него, Ральф ловко поднялся на палубу, где его уже ждал начальник королевской стражи, многоопытный граф Пипер.
При виде его хмурого лица, рассеченного наискось длинным шрамом, молодой Бродериксен
Король Эрик встретил своего лазутчика в просторной кормовой каюте. Когда Ральф, в сопровождении Пипера, и двух латников охраны, вошел в покои монарха, тот стоял к нему спиной, любуясь в застекленнные окна кормы закатом.
Высокий и худой, со светлыми, рано поредевшими волосами, он отнюдь не производил впечатления грозного воителя, вознамерившегося поднять над всем побережием Балтики лазурно-золотой шведский флаг.
Задумчивое выражение лица, скорее, придавало ему сходство с алхимиком, вечно корпящим над своими колбами и ретортами. Но те, кому доводилось бывать на приеме у Шведского Короля, знали, что именно способности глубоко мыслить Эрик обязан своим успехам в дипломатии и войне.
— Государь, прибыл Бродериксен! — сообщил монарху граф Пипер.
Король неторопливо обернулся, и Ральф ощутил на себе его тяжелый, пристальный взор. Глубоко посаженные глаза Эрика, светлые, как оружейная сталь, ощупывали каждую черточку его лица, словно Король прикидывал, не ощибся ли он в выборе человека, коему собирался доверить столь важное дело.
— Бродериксен… — произнес он наконец, покачивая головой. — Что ж, рад тебя видеть!..
Сняв шляпу, Ральф встал перед Владыкой на колено, как велел придворный этикет.
— Поднимись… — устало поморщился Эрик. — Нам предстоит долгий разговор, и едва ли ты сможешь поддерживать его, стоя на коленях.
Ральф проворно встал с колена, продолжая, как того требовали правила, стоять, слегка наклонив голову.
— Ты, верно, был немало возмущен, получив наказ прибыть ко мне накануне вторжения в Литву?.. — улыбнулся Король.
Бродериксен хотел возразить монарху, но Эрик покачал в воздухе длинным пальцем, не давая ему раскрыть рта.
— Я тебя разумею, — продолжил свою мысль Король, — замысел высадки на польской земле был твоим детищем, и мне самому не хотелось отрывать тебя от него…
Однако после того, как ты собрал союзную нам рать, нашел лоцмана, способного провести корабли к побережию Литвы, завершить сие дело может и менее опытный человек, чем ты.
Тебе же я хочу поручить дело, с коим не справится никто другой…
Ральф обратился в слух, ловя каждое слово монарха.
— Ты всегда обладал даром свершать невозможное, — издалека начал шведский властитель. — Когда-то твой отец убедил меня в том, что Королевству не будет прока от союза с Тевтонским Братством.
Мне казалось, что
Но появился ты и привел неоспоримые доводы в пользу нашей дружбы с Орденом. И ты оказался прав. Орден оказал нам немалую пользу, сыскав человека, готового стать нашим тараном в борьбе с Польшей…
Еще раньше ты свершил другое дело, казавшееся всем невозможным.
— Помнишь, Пипер, ваш спор с Бродериксеном о том, можно ли натравить на Унию повстанцев с Южной Руси, да еще вбить клин между ними и Москвой?
Судя по тому, как тяжело засопел начальник королевской стражи, он помнил.
— Ты тогда рек, что подобное свершить невозможно! — развел руками Король. — Бродериксен же твердил, что сможет осуществить сей замысел. И он вновь доказал всем, что невозможное возможно!
— Вы очень добры ко мне, Государь, — поклонился монарху в пояс Ральф.
— Бродериксену просто повезло, мой Король, — смущенно проворчал Пипер, — и то, что он унес ноги из славянского ада, — Господнее чудо!
— Пусть так! — холодно усмехнулся Эрик. — Однако не ко всем моим слугам Господь так милостив, как к нему!..
Посему, Ральф, ты еще раз отправишься в пасть к русскому зверю и докажешь нам всем, что для подданного Шведской Короны нет невозможного!
Глаза Короля загорелись яростным огнем, вспыхивающим в них всякий раз, когда шведский Властительи замышлял какое-либо важное дело.
— Дания нас предала! — с холодной насмешливостью продолжал Эрик. — Король Олаф решил, что ему выгоднее торговать с Московией, чем воевать с ней. Для заключения торгового союза с Русью он даже отправил ко двору Князя Ивана своего посла и родича, графа Розенкранца.
Мы же пошлем на Москву тебя, Ральф, но отнюдь не для подписания договоров! Когда-то наши предки завоевали сей край, принеся славянам Христову Веру и порядок. Однако злобные варвары изгнали своих благодетелей и утвердили на Руси собственную династию. Что ж, теперь пришло время потомкам Рорика вернуть утраченное достояние…
Северная Русь держится, как единое целое, лишь благодаря усилиям Великого Князя. Случись с ним несчастье, князья-соседи тут же начнут войну за отделение от Московской Державы.
Нам сие будет на руку. Славяне увязнут в междоусобной войне,
и когда мы ступим на берег Балтики, никто не помешает нашему продвижению вглубь Русских земель…
— Под «несчастьем», мой Король, следует понимать смерть? — осмелился вопросить монарха Ральф.
— Ты всегда верно меня понимал! — Эрик улыбнулся, открыв на миг безупречные зубы, красота коих плохо сочеталась с его землисто-серым лицом и сутулой, узкой в плечах фигурой.
— Смерть лучшим образом устраняет препятствия с нашего пути, особенно если это смерть такого врага, как Великий Князь Московии! — с благоговением добавил, потирая шрам на щеке, Пипер.