Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Что ж, это верное решение, — согласился с Князем его наследник, — здесь, в Кракове, она лишь мешала осуществлению наших замыслов…
— Хотя они почили в бозе и без ее участия! — хмуро усмехнулся отец. — Тебе не удалось завладеть сердцем Эвы, а без сего все наши усилия поженить вас обречены на провал!
— По правде, батюшка, любовь — не всегда залог грядущего брака, — произнес, отхлебнув вина из кубка, сын, — княжне нужно лишь создать условия, в коих она бы сочла благом мое предложение женитьбы.
— И как же ты создашь сии условия? — полюбопытствовал Князь.
— А мне и не нужно особо стараться, сама жизнь подведет Эву к решению стать моей женой. Помните, я говорил, что для Унии грядут тяжелые времена?
— Как же, помню! — шумно засопел отец. — От всех вокруг слышу: «тяжелые времена, тяжелые времена»! Утром нынче выезжал в Краков, так там только и слухов, что о грядущих бедах нашей державы!..
Даже какой-то завшивленный юродивый на площади предрекал, что вскоре на господ обрушится народный гнев и сметет панское сословие с лица земли!
— Легко предвещать мор, когда сам разносишь заразу! — криво улыбнулся Владислав. — Сей юродивый наверняка заслан в Краков Запоржской Ордой, чтобы сеять смуту. Я почти уверен, что под шапкой у блаженного — казачий чуб!
— Не было на нем никакой шапки! — проворчал Князь. — Да и чуба тоже. Он был лыс, как пасхальное яйцо!
— Значит, вам, батюшка, попался плешивый казак! — рассмеялся княжич. — Но я говорю не о пересудах черни…
— На днях ко мне приезжал гонец из Кенигсберга, — понизил голос до шепота Владислав, — и привез кое-какие новости. Ливония заключила с Швецией договор о совместных действиях против Польши.
Дания, правда, воздержалась от военного союза с ними, зато Тевтонское Братство изъявило готовность поддержать шведов и ливонцев, едва они ступят на польский берег.
Столь мощного натиска Ягеллонам, не выдержать. Уния обречена, батюшка, нравится вам это или нет!
— Похоже, тебя сие не сильно удручает… — поднял на княжича хмурый взор отец. — Но если погибнет Польская Держава, ты не сможешь утвердить на ее престоле династию Радзивилов!
— Что ж, это так, — кивнул наследник Магната, — но можно основать королевскую династию Радзивилов на Литве. Если Унии суждено распасться, то я воспользуюсь ее распадом в полной мере…
На миг старый Князь онемел, потрясенный словами сына.
— Вам сие кажется невозможным? — вопросил его Владислав. — Для меня же вполне приемлем такой путь к престолу. Раз Унию нам не спасти, значит, нужно думать о тех землях, кои мы сможем удержать в руках.
Немецкий посланник передал мне, что Швеция и Ливония, готовы признать мои притязания на Корону Литвы, если я не поддержу в войне Ягеллонов.
— Корону Литвы! Вы только подумайте, отец!
Если мне удастся осуществить задуманное, под нашей властью окажутся Жмудь, Белая Русь и земли, лежащие, на юге. Мы осуществим мечту Великого Князя Витовта о свободной, никому не подвластной Литве. Ту мечту, которую у него так подло украл, вместе с короной, Ягелла!
— Однако что будет, если шведы с ливонцами тебя обманут? — нахмурился старый Радзивил. — Ныне, чтобы рассорить Литву с Польшей, они сулят литвинам золотые горы.
Но ваш тайный сговор не имеет законной силы. Если недругам окажется мало польской земли, ничто не помешает им выступить на Литву!
— Во всяком деле есть риск, — поморщился княжич, — но я хотя бы знаю, за что рискую головой. К тому же, завоевав польские земли, северяне вынуждены будут хотя бы на время остановиться. Такой большой кусок, как Польша и Литва, им с ходу не проглотить.
Пока они будут спорить меж собой, кто достоин лучших из захваченных владений, мы отправим к Святейшему Папе посольство с дарами и просьбой освятить корону нашей грядущей державы.
Когда же я буду коронован, и на Литве, и за ее пределами все будут вынуждены признать власть Радзивилов! Строптивцев, не пожелающих склониться пред нашей Короной, мы укротим мечом, а наиболее непокорных отправим в Ад, как они того заслуживают.
Но я уверен, большинство шляхты и без угроз пойдет за нами. Так что сил противостоять нашествию Литве хватит! В крайнем случае, призовем тех же казаков с юга и направим их против северян!
— Казаков с юга? — недоверчиво переспросил княжича отец. — Совсем недавно ты рек о них как о разносчиках заразы бунта, а теперь готов сам наводнить ими наши земли!
— Я все обдумал, батюшка, — мечтательно закатил глаза Владислав, — казаки давно жаждут разграбить Польшу. Так пусть воюют за нее с немцами да шведами!
Немалая их часть поляжет в битвах, а значит, Запорожская Орда тоже будет ослаблена. А нам сие и нужно. Пусть наши противники истребляют друг друга!..
Но я отвлекся от главного. Тевтонский гонец ждет моего ответа. В знак тайного союза со шведами и Ливонией я должен вручить ему перстень с гербом Радзивилов.
— Значит, ты уже решился изменить Унии? Может, еще передумаешь? — вопросительно посмотрел Князь на сына.
— Как говорил Цезарь, Рубикон перейден, мосты сожжены! — вздохнул, наследник Магната, — Мне некуда отступать, отец!
— Но тогда брак твоей сестры с Королевичем станет невозможен…
— Пусть! В борьбе за престол всегда приходится чем-то жертвовать. Сия жертва — не самая большая. Да и зачем моей сестре Королевич без Королевства?
— Однако как ты склонишь к браку княжну Корибут? — не смог сдержать любопытства старый Князь.
— Сие заботит меня меньше всего, — устало улыбнулся Владислав, — когда на мое чело ляжет Корона Литвы, Эва сама прибежит ко мне!
— Мне бы твою уверенность! — грустно покачал седой головой Магнат.
— До сего дня Небо было к нам благосклонно, — попытался развеять тревогу отца княжич, — будем надеяться, что Господь и в грядущем не оставит без помощи наш род!
Глава 21
Выйдя из хижины, Харальд ощутил на лице дыхание северного ветра. Не по-летнему резкий, он гнал над морем полчища облаков, в разрывы коих проглядывало неприветливое, блеклое небо. Так же хмуро и холодно было у датчанина на душе.