Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)
Шрифт:
– Да.
– Ящик надо поместить в подвал. Ваши люди могут спуститься туда через дверь внешней пристройки под кухонными окнами. Вы поняли?
– Да. Теперь насчет этого буфета...
– Я попрошу вас еще об одной услуге. Приобретите для нас пять крепких Йельских висячих замков. Вам знакома Йельская марка?
– Любому знакома. Что...
– Ваши грузчики запрут за собой на один из этих замков заднюю дверь магазина. На столе в подвале они оставят все пять ключей. Уходя, они запрут этими замками
– Понял.
– Благодарю вас, мистер Кроккет. Следуйте всем инструкциям абсолютно точно. До свидания.
– Подождите минутку...
Гудки.
В две минуты седьмого большой бело-оранжевый фургон прибыл в Портлендские доки, к металлической будке таможни. Прилив доходил до высшей точки, это беспокоило чаек, мечущихся на фоне закатно-багрового неба.
– Черт, тут никого нет, - сказал Роял Сноу, допив пепси и швырнув бутылку на пол кабины.
– Нас арестуют как грабителей.
– Кое-кто есть, - отозвался Хенк Петерс, - фараон.
Оказалось, это не совсем фараон, а ночной дежурный. Он посветил на них фонарем:
– Кто из вас, парни, Лоуренс Крюккет?
– Кроккет, - поправил Роял.
– Мы от него. Приехали за ящиками.
– Ладно. Заходите в контору. Вы должны подписать ведомость.
– Он махнул рукой Петерсу, оставшемуся за рулем.
– Подавай назад. Вон те ворота.
В конторе булькала кофеварка. Часы на стене показывали 7:04. Роял подписался на предложенной ему бумаге.
– Войдите и зажгите свет. Там крысы.
– Не видал еще крысы, которая бы не удрала от этого, - Роял притопнул каблуком рабочего башмака.
– Это портовые крысы, сынок, - сухо отозвался дежурный.
– Они и не таких отделывали.
Роял отправился к складу. Дежурный стоял в дверях будки и смотрел ему вслед.
– Гляди в оба, - сказал Роял Петерсу.
– Старик говорит, там крысы.
– О'кей, - фыркнул Петерс, - добрый старый Ларри Крюккет!
Он нашарил выключатель. Что-то в атмосфере склада - тяжелой, насыщенной запахами соли, гнилого дерева, воды, - гасило веселье. И мысль о крысах гасила его тоже.
Кроме нужных им ящиков, сваленных в кучу посредине, на складе ничего не было. Буфет возвышался в центре, и на нем одном виднелось клеймо: "Барлоу и Стрэйкер, Джойнтер-авеню, 27, Джер. Лот, Мэн".
– Не так уж плохо, - Роял сверился с ведомостью.
– Да, все здесь.
– И крысы здесь, - Хенк огляделся.
– Слышишь?
– Да, гадость. Ненавижу их.
Немного помолчали, прислушиваясь к визгам, топоту и шороху в тени.
– Ладно, давай разделаемся, - сказал Роял.
– Начнем с того большого, чтоб легче разгружаться у магазина.
Подойдя к ящику, Роял достал карманный нож и одним движением вспорол коричневый конверт
– Эй!
– испугался Хенк.
– Ты уверен, что мы должны?..
– Должны же мы знать, что притащили то, что надо, или нет? Если лопухнемся, Ларри нас пришпилит к своему унитазу.
Он достал накладную и начал читать.
– Что там?
– не терпелось Хенку.
– Героин, - ядовито произнес Роял.
– Двести фунтов этого дерьма. Да еще две тыщи шведских книжечек с девочками, и еще...
– Дай сюда, - Хенк выхватил у него лист бумаги.
– "Буфет, - прочел он, - из Лондона, Англия, в Портленд, Мэн". Положи на место.
Роял раздумывал:
– Слушай, на этой штуке нет таможенных штампов.
– Наверное, он сделан этим невидимым чернилом, которое надо как-то освещать со стороны.
– Когда я работал в доках, они на это не разменивались. Ставили штампы и на ящике, и на конверте, и на накладной. Ящик нельзя было ухватить, чтоб не замазаться чернилами по самые локти.
– Отлично. Я счастлив. Но моя жена взяла себе дурную привычку ложиться рано спать, а я не прочь застать ее сегодня.
– Может, заглянуть внутрь...
– Нечего. Давай, поднимай.
Роял пожал плечами. Когда они поднимали ящик, в нем что-то тяжело сдвинулось с места. Тяжелым он оказался невероятно - как и подобало старинному буфету. Кое-как они дотащили его к грузовику и сбросили на гидравлический лифт, одновременно ухнув от облегчения. Уравняв лифт с полом фургона, они залезли внутрь.
Что-то с ящиком было не так, и Роялу это не нравилось. Не только отсутствие таможенного штампа. Нечто неуловимое. Он стоял, глядя на груз, пока Хенк не окликнул его из склада.
На других ящиках штампы стояли - кроме трех, не пересекавших американских границ.
– Кто, во имя Бога, купит всю эту рухлядь?
– поинтересовался Роял, закончив затаскивать ящики в фургон.
– Польская качалка, немецкие часы, прялка из Ирландии... Боже правый, они же еще и заломят.
– Туристы, - авторитетно пояснил Хенк.
– Туристы что угодно купят. Кто-нибудь из Бостона или Нью-Йорка - они купят и коровью лепешку, если это старая коровья лепешка.
– Не нравится мне этот большой ящик, - не успокаивался Роял. Чертовски не нравится, что нет на нем штампа.
– Тем более - спровадим его по адресу и забудем о нем.
Возвращались в Салем Лот молча. Хенк жал на газ. Этот рейс не нравился обоим. Его следовало скорее заканчивать.
Магазин оказался незапертым, как и было обещано. Роял попытался зажечь внутри свет - у него ничего не вышло.
– Это мне нравится!
– проворчал он.
– Изволь грузить в чертовской темноте... Послушай, чем это несет?