Игра Бродяг

Литтмегалина

— Уфф, я уж опасался, нам от него никогда не отделаться, — выдохнул Вогт, заперев за старостой дверь, и первым делом плюхнулся на кровать, накрытую колючим одеялом. Его зубы сверкнули в полумраке, но Эхо не могла рассмотреть, улыбка это или усмешка. Она хотела растворить ставни, но Вогт остановил ее: — Не надо. Уверен, они постараются и подсмотреть, и подслушать.

Чувствуя себя подавленной и растерянной, Эхо села рядом с Вогтом на кровать. Вогтоус злился и в этой ледяной злобе казался чужим. «Я меняюсь, — услышала она в своей голове его голос, окруженный позвякивающей тишиной. — Даже между мной и тобой все увеличивается расстояние». Вогт обхватил рукой ее талию. Его прикосновение было нежным, как прикосновение прежнего Вогта. Эхо тихонько выдохнула, заставляя себя успокоиться. Ее мысли вернулись к дракону.

— Есть идеи, как нам с ним справиться, Вогт? — спросила она шепотом.

— Не знаю. Пока я только придумал, что мы делали это тысячу раз, — ответил Вогт, изображая беззаботность, которой не было и в помине. — Уверен, мы без труда сумеем обмануть этих недоумков.

— А если нет, Вогт?

— В любом случае, если выбирать, кем быть — охотником или обедом, лучше уж первое. Теперь мы угрожаем дракону, разве не так? — бравада вдруг пропала из его голоса. Вогтоус вздохнул и приложил к вискам кончики пальцев. — Мысли извиваются в моей голове, как змеи в грязи.

Эхо легла рядом и обняла его.

— И среди этих мыслей постоянно одна: что бы ни происходило с этими людьми, они наверняка этого заслуживают, — Вогт прижался к щеке Эхо щекой.

***

Молчун разлепил глаза и, разумеется, ничего не увидел в темноте. Но зато услышал: шаги… Сверху тускло загорелось квадратное оконце, и он сжался. Лестница заскрипела под весом грузного мужчины — хозяин. В руках он держал свечу. Морщась от света, Молчун тупо смотрел на хозяина, не в силах придумать что-либо в свое спасение.

— Что за (…)! — воскликнул хозяин, поскользнувшись на брошенном огурце и едва удержавшись на ногах.

Сердце Молчуна забилось так сильно, что странно, как хозяин не услышал грохочущего ритма. Медленно, медленно Молчун начал отползать за бочки, пряча босые ноги от опасного дрожащего света. Он больше не чувствовал прежней бесшабашности. К нему пришло горькое отрезвление.

Хозяин бранился, подсвечивая то лужу вина, то надкусанное яблоко, и постепенно доводил себя до бешенства.

Молчуну вспомнились огромные кулаки, покрытые рыжей шерстью, и вздох в его груди превратился в камень. Почему он не может исчезнуть, просто раствориться в воздухе? Раз — и его нет. Хозяин сделал шаг в его сторону. Пятясь, Молчун уперся спиной в стену.

— Я знаю, что ты здесь, маленький ублюдок! — рявкнул хозяин. — Я давно подозревал, что ты крысишь в моем сарае. Иди ко мне, иди, и я сверну тебе шею!

Хозяин отыщет его, это неизбежно. Единственный шанс на спасение — лестница. Только бы пробраться к ней… мгновение — и Молчун окажется на свободе… Однако этим мечтам было не суждено сбыться. В следующую секунду пальцы хозяина крепко ухватили Молчуна за щиколотку и рванули его к себе. Молчун, перевернутый вверх тормашками, взмыл в воздух. Он забился, ударился головой о ногу хозяина, вырвался, упал, перевернулся на живот и не успел вскочить, как нога хозяина вжала его в пол.

— Как же я мечтал изловить тебя…

Теперь хозяин прижимал Молчуна к полу коленом. Широкие ладони обхватили затылок Молчуна, приподняли его голову и силой ударили ее об пол. Молчун взвизгнул. Весь его мир стал клочком пропитанной вином хорошо утоптанной твердой земли, о которую его били лицом.

— Чтоб… ты… сдох… маленький… засранец… — каждый удар сопровождался визгом Молчуна. — Не… смей… никогда… воровать у меня… убью!

Может, это обещание было сделано для красного словца, но в данный момент Молчун не сомневался: хозяин действительно убьет его. Объятый ужасом, Молчун превратился в зверя, стал втрое ловчее. Извернувшись, он вцепился зубами в руку хозяина. Тот взревел и отпустил его.

Вскочив, Молчун бросился к лестнице, одолев ее одним прыжком. Отчаянно пыхтящий хозяин загрохотал за ним. Оказавшись в сарае, Молчун резко захлопнул люк погреба. Хрустнули попавшие под люк пальцы хозяина, затем последовали крик и звук падения. Молчун тяжело задышал. На раздумья времени не оставалось — совсем не факт, что хозяин свернул себе шею. Выбрав самый очевидный путь, Молчун метнулся в распахнутую дверь.

Жена и дети хозяина сидели за столом. Когда Молчун ввалился в комнату, они вытаращили глаза на него. Дети хозяина Молчуну не нравились, потому что они были толстые, тогда как он сам — такой худой. Да и кривобокая, вечно хмурая жена хозяина как-то выплеснула на него ведро грязной воды, оставшейся от мытья пола. Ей, видишь ли, не понравилось, что Молчун шляется возле их дома. За это, считал Молчун, они все заслужили кары. Любой, вплоть до смерти.

Молчун закричал своим странным, наполовину человеческим, наполовину звериным криком и изо все сил толкнул стол. Полетели еда, осколки, с сердитым шипением выскочил черный лоснящийся кот, завизжала хозяйка, ей вторил влетевший в комнату хозяин. Но Молчун уже убегал — прочь от страшного дома, сквозь серые капли дождя, которые пытались смыть с его лица кровь, грязь и слезы.

***

— Что мы будем делать? — стоя у прикрытого ставнями окна, Эхо тревожно вслушивалась в дождь.

— Потребуем ужин и горячую воду. Ужин, желательно, тоже горячий.

— А мы…

— Нет, — сказал Вогт. — Расслабься. До завтра дракон их всех не съест. Ты вспомни старосту — его одного хватит, чтоб обожраться.

Эхо приоткрыла ставень и встревоженно выглянула наружу.

— Дождь сильный. Едва ли он будет лить всю ночь.

— Не беспокойся. Здесь Восьмерка не появится.

Эхо оглянулась на Вогта.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю и все. Это было бы не по правилам. А первое правило любой игры — она должна быть проходима. Вернись в постель.

Эхо подчинилась. Вогт обнял ее. От него исходило умиротворяющее тепло.

— Хотела бы я знать, кто их придумал, эти правила, — пробормотала она.

— Кто знает?

— Ты знаешь, я думаю.

Вместо ответа Вогт прижался губами к ее шее. Над собой Эхо видела балки потолка. Она закрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях.

— Я так давно не жила в доме, Вогт, — пробормотала она, обхватив его затылок.

— Однажды у нас будет свой дом, — отстранившись, сказал Вогт упрямо, словно спорил с кем-то невидимым. — Не завидую я тому, кто сейчас там снаружи, один под черными тучами.