Игра Бродяг
Шрифт:
— Ты ищешь спасение в моем маленьком затхлом мирке, — сказал Колдун. — Но не ведаешь, каков мой выбор между жизнью и смертью.
— Однако мне известно, что в вашем маленьком мирке вы — единственный властелин. Какой бы выбор вы ни сделали, это неважно, если вы позволите мне сохранить мой.
— Как тебя зовут?
— Аирид, — сказала Наёмница.
— Ты согласна отдать мне свое имя?
Прозрачный кристалл завис возле ее лица, медленно вращаясь. Его грани поочередно вспыхивали. Наёмница покачнулась от внезапного приступа головокружения. «Он похож на глаз, — подумала она. — Огромный голубой глаз». Затем она услышала свой голос:
— Да. Согласна.
Она ощутила порыв ветра, прошедший сквозь ее тело. Кристалл завращался с огромной скоростью, а потом начал замедляться. Ее снова качнуло.
И после она оказалась в кромешной тьме.
Сквозь мрак Человечек с косичкой бесшумно подкрался к ней. Он поднял руку, и во вспыхнувшем дрожащем свете оранжевого фонарика Наёмница увидела его крошечное, сморщенное, как орех, личико.
— Скажи свое имя, — тоненько произнес Человечек. — Скажи свое имя, — и рассмеялся.
— Я… — Наёмница обхватила голову руками. — Я не знаю.
Она так и не сумела вспомнить, какое имя произнесла в тот день. Все, что ей осталось, это представлять его: мутный кристалл, зависший среди тьмы и тишины безлюдного зала.
***
Даже ее замутненное сознание не сумело бы проигнорировать такую лестницу, следовательно, лестница просто исчезла. Следуя за Человечком, Наёмница вышла из замка. Свет снаружи был так тускл, что она даже не прикрыла своих привыкших к темноте глаз.
— Успевай, — приказал Человечек, уже стоящий на мосту.
Зябко кутаясь в плащ, Наёмница поспешила нагнать его. Погода ухудшилась. В этот раз ручей был едва слышен сквозь тоскливый вой ветра. Вдали темной зеленью набух лес, а до него все выстилали камни, такие же серые, как сегодняшнее пасмурное небо. «Все камень, — подумала Наёмница. — Все мертво». Она вспомнила застывшее лицо Колдуна с повязкой, закрывающей пустые глазницы, и мотнула головой.
Пригнувшись от ветра, Человечек стремительно и бесшумно шагал к лесу. Хотя ветер трепал спутанные волосы Наёмницы, бросая их ей в глаза, рот (она уже под языком чувствовала волосы), его черная тонкая косичка не шевелилась, как будто прилипнув к спине. Хотя Наёмница почти бежала за ним, каким-то образом Человечек всегда оставался далеко впереди. Она быстро выбилась из сил, тем более что давно не наедалась досыта. Странно, но путь от замка до леса казался куда длиннее, чем уже проделанный сегодня путь в противоположном направлении. Впрочем, после тех изменений, которым подверглась внутренняя архитектура замка, Наёмницу было уже ничем не удивить.
Вынужденный дожидаться ее, Человечек периодически останавливался, застывая черным столбиком, будто бы поглощающим свет. Узкие матово-черные глаза выражали холодное презрение.
— Ты неуклюжа и медлительна, — упрекнул он.
От невысказанных в ответ ругательств слюна Наёмницы стала горькой, как хина. «Что мне приходиться терпеть из-за тебя!» — мысленно упрекнула она Вогта и сплюнула на землю. Прокомментируй Человечек ее угрюмый, бездомный вид, ее бы это мало задело. Но, поставив под сомнение ее проворство и ловкость, он нанес ей страшное оскорбление.
У кромки леса что-то чернело. Наёмница прищурилась, присматриваясь — камни. В отличие от прочих, виденных в окрестностях замка, эти были черные, а не серые. Камни и оказались их целью. Они были разложены таким образом, что образовали странные продолговатые фигуры. В пределах одной фигуры камни располагались близко друг к другу, но не соприкасались; сами фигуры разделяло достаточно большое расстояние.
Человечек вдруг попятился, и настороженное, опасливое выражение появилось на его лице.
— Что это такое? — спросила Наёмница. — Что это?
— Камни, — резко сказал Человечек, как будто это что-то объясняло. — Это твоя работа.
— Моя работа?
— Ты должна брать их. По одному. И уносить к замку. Размещай их вдоль ручья, но ни в коем случае не переноси за ручей. Клади их так, чтобы между ними было не менее пяти широких шагов.
— Зачем? — спросила Наёмница. — Какой вообще в этом смысл?
— Если ты оставишь хоть один здесь, если ты положишь их слишком близко, ты будешь наказана.
— Как я буду наказана? — спросила Наёмница. Она не дождалась ответа, но что-то подсказало ей, что наказание будет жестоким. Может даже смертельным.
— Если хоть один из них достигнет леса, ты будешь наказана, — продолжил Человечек.
— Достигнет леса? — разозлилась Наёмница.
— Ты должна успеть оттащить все камни и вернуться в замок до наступления темноты. В противном случае ты лишишься ужина и останешься спать снаружи, — Человечек посмотрел на нее или ей только показалось, что он смотрит на нее — его глаза были такими темными, что невозможно было различить зрачки, уловить их движения. Это тревожило. — Если ты вдруг решишь, что выбилась из сил и больше не можешь, вспомни: ночью просыпаются злые духи, — Человечек отвернулся от нее. — Твоя работа очень важна. Делай ее хорошо.
«Здорово, — мысленно простонала Наёмница. — Просто здорово! Ну почему все это происходит со мной?!»
Человечек быстро удалялся. Казалось, он не идет, а скользит по камням, словно тряпочка, которую перемещает порыв ветра. Наёмница проследила, как он скрылся в замке, что издали выглядел совсем маленьким — на столе поместится. Определенно, с утра расстояние между замком и лесом было гораздо меньше… Затем она перевела взгляд на фигуры, сложенные из черных камней. По одному? К замку? До темноты? Кто-нибудь может объяснить, что это значит?
Она подняла первый камень. Не так уж тяжело. Она даже не устанет.
***
Наёмница ужасно устала, словно все силы выпили из нее. Коленки у нее были разбиты, локти тоже. Она дважды упала очень больно и множество раз просто больно и винила во всем Человечка, наверняка наведшего на нее порчу, хотя по столь неровной поверхности и без порчи было весьма затруднительно передвигаться.
«Паршивые камни! Каждый следующий тяжелее предыдущего! — злилась она. — Эту работу придумали лишь для того, чтобы меня помучить. В ней нет никакого смысла. Ну какая разница, где они лежат — ближе к лесу или ближе к замку? И что меня заставят делать завтра? Ох, как же жрать хочется…»