Игра на двоих
Шрифт:
— С Рождеством, детка.
— С Рождеством, ментор.
Когда-то Хеймитч пообещал подарить мне целый мир. Покорить его, заставить захлебнуться кровью и уложить к моим ногам. У меня есть множество причин, чтобы любить этого мужчину. Но прежде всего я люблю его за то, что он всегда выполняет свои обещания.
По венам разливается эйфория: все закончилось, мы победили. Хеймитч крепко держит меня за руку на глазах у всего мира. Мы свободны, нам больше не нужно скрываться. Мы громко смеемся, кричим, радуемся, как дети. Наслаждаемся холодным ветром на щеках и ловим снежинки. Ментор подхватывает меня на руки и кружит, кружит,
Далеко-далеко, на горизонте, темно-серые тучи расходятся, обнажая крошечный клочок ярко-голубого неба, и лучи закатного солнца окрашивают Капитолий в красный. Разрушенный город то ли сгорает в огне, то ли истекает кровью. Я не могу отвести глаз от этой картины.
И тут раздается взрыв. Справа, в нескольких кварталах от нас. Тренировочный Центр. От него не остается камня на камне. Не проходит и пяти секунд, как точно так же, слева, рушится Штаб Игр. Небоскребы в центре столицы взрываются как по команде, один за другим. Центральная Площадь объята огнем. Должно быть, это был последний приказ Президента Сноу — заминировать все главные здания города. Я уже знаю, где прозвучит следующий взрыв. Слишком мало времени. Нам не сбежать. Нам не спастись.
Пять… Кажется, из огня доносится мерзкое хихиканье перехитрившего нас старика.
Четыре… Я ловлю руку Хеймитча и переплетаю наши пальцы. Умирать одной так одиноко.
Три… В последний раз смотрю в любимые серые глаза. Ментор наклоняется и целомудренно целует меня в щеку на прощание.
Два… Я ни о чем не жалею. Кто-то сказал: «однажды все будет идеально, и этот момент окажется концом». Так вот сейчас самое время поставить точку.
Один.
Комментарий к Глава 59. Сейчас самое время
*глава “Невеста в черном”
**глава “Сказка для взрослых”
========== Эпилог. Часть 1. Ниоткуда с любовью ==========
Весна. Теплые лучи солнца ласково касаются влажной от утренней росы земли, а по нежно-голубому небу неторопливо проплывают перистые облака. Я сижу на склоне, покрытом шелковистой травой и усыпанном ярко-желтыми одуванчиками. Легкий ветер приносит с собой свежий запах леса и с нежностью, словно рука матери, треплет распущенные волосы. Прошлая я очень любила такие дни, но теперь даже живое тепло первых дней мая не в силах вызвать во мне прежних эмоций и вывести из спячки. Моя зима затянулась на долгие годы и уже вряд ли когда-нибудь закончится.
Со стороны опушки, совсем рядом, доносится громкий шорох, треск сухих веток и тяжелое дыхание. Не оборачиваюсь, по опыту зная, кто решил присоединиться ко мне в этот погожий день. Громадный серый волк с глазами цвета ясного неба подходит и ложится рядом. Мы так близко, что я чувствую жар его мощного тела. Хищник утыкается мордой в землю и жалобно скулит, словно потерявшийся волчонок. Это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Его поиски вновь не увенчались успехом.
— Эй! — неловко обращаться к нему подобным образом, но кто-то однажды сказал, что у волков не может быть имени.
Навострив уши, зверь медленно приподнимает мохнатую голову. В его взгляде сквозит почти человеческая тоска. Каждый год я повторяю ему одни и те же слова. Каждый год он пропускает их мимо
Вздохнув, поднимаюсь на ноги. Хищник тоже встает и не сводит с меня тяжелого взгляда, пока я нарываю скромный букетик лесных цветов.
— Идем со мной.
Зверь часто сопровождает меня в моих одиноких прогулках. Он провел детство среди людей, а потому относится к нам с чуть большим доверием, чем его сородичи. Но судьба сыграла с ним злую шутку: человек, на руках которого он вырос, мертв, а другие волки не принимают его в свою стаю, больше не видя в нем соплеменника. Покинутый и отверженный, так и мечется волк на границе двух миров, так и скитается по опушке, не решаясь сунуться в одиночку ни в глубь леса, ни в Дистрикт.
Сжимая в дрожащей руке цветы, я спускаюсь к подножию холма, подхожу к забору и пролезаю в дыру. Помедлив, волк все же повторяет мой путь и неуклюже преодолевает препятствие. Теперь хрупкое проволочное ограждение служит только для того, чтобы отпугивать диких зверей: никто больше не запрещает местным жителям ходить в лес. Это новый мир, и он не приемлет границ. Тем не менее, за все эти годы я не видела в чаще ни одного человека. Страх все еще сильнее надежды.
Делаю шаг по направлению к цели моего короткого путешествия, но меня останавливают звонкие голоса, что доносятся со стороны Шлака. Кто-то толкает в спину, и я, не в силах удержаться, решаю сделать небольшой крюк.
Они играют на Луговине. Сероглазая девочка с темными косами и оливковой кожей и белокурый мальчик с карими глазами. Они танцуют, взявшись за руки, и громко, на всю округу смеются. В другой жизни это могли бы быть мои дети. В любой другой, но не в этой. Немолодые родители — он и она — сидят на траве и с улыбкой наблюдают за малышами. Я смотрю на заросшую травой Луговину и вспоминаю день, когда она в одночасье изменилась до неузнаваемости, став братской могилой моего народа. Я вот так же сидела на склоне и наблюдала, как обугленные тела — медленно, одно за другим, — опускались в бездонную яму. Интересно, помнят ли эти люди, что их дети играют на кладбище? Но даже если да, что-то мне подсказывает, что они никогда им об этом не расскажут. В детском смехе звучат радость, веселье и любовь. Умудренные опытом взрослые сделают все, чтобы никто и никогда не услышал в нем горечи и слез. Я упрямо встряхиваю головой, чтобы прогнать ненужные мысли, и ухожу. Они заметили мое присутствие, но не сказали ни слова. И все же я спиной чувствую их внимательные, чуть настороженные взгляды. Местные жители уже, наверное, и забыли о моем существовании, так редко я появляюсь в Двенадцатом.
Слегка толкаю ребром ладони заржавевшие ворота. Жалобно скрипнув, калитка распахивается от моего удара. Из груди вырывается вздох, пока ноги осторожно ступают по влажной земле, оставляя глубокие следы. Здесь не растет трава, не распускаются цветы, деревья не одеваются нежно-зеленой листвой и не поют прилетевшие из теплых краев птицы. Здесь зима никогда не уступит права весне. Вот уже много лет здесь царят холод, тишина, покой и Смерть. Это небольшое старое кладбище, где хоронили только обеспеченных жителей Дистрикта. Мне никогда не хотелось знать, какая участь ждала бедняков.