Игра на двоих
Шрифт:
Испуганно взглянув на мужчину, Безгласая отдает ему пульт и торопливо уходит. Дверь бесшумно закрывается; нас снова окружают голые стены. Хеймитч помогает мне устроиться поудобнее и тихо говорит:
— Поговорим обо всем позже. Сейчас ты должна отдыхать и набираться сил, нам еще многое предстоит.
Решив не спорить, принимаюсь за еду. Обед состоит из чашки куриного бульона, жидкой овсянки и стакана воды. На Арене я старалась есть как можно меньше, поэтому сейчас даже столь малое количество пищи кажется мне излишним. Как ни ворчит ментор, я съедаю только половину и почти сразу засыпаю — то ли у меня и правда очень мало сил, то ли мне снова вводят снотворное. Сквозь подступающий сон чувствую, как ментор
Следующие несколько — часов? дней? — сливаются в сплошную серую полосу: раз за разом я просыпаюсь, ем, перебрасываюсь парой слов и язвительных замечаний с ментором и снова засыпаю. Ко мне медленно, но верно возвращаются силы, и вскоре я уже едва сдерживаю желание встать, опасаясь, что меня снова усыпят: в мою руку все еще вставлены капельницы. Понятия не имею, день сейчас или ночь, и постепенно теряю счет времени.
Хеймитч тоже сдерживает слово: каждый раз, когда я просыпаюсь, он сидит в кресле и держит меня за руку. На нем все та же мятая рубашка и джинсы — такое чувство, будто ментор не оставляет меня ни на секунду. Спустя некоторое время часть моих страхов отступает: даже во сне я знаю, что он присматривает за мной и не даст меня в обиду. Впрочем, проснувшись как-то раз, я не обнаруживаю его на привычном месте и моментально напрягаюсь. Однако уже спустя пару минут мой слух улавливает громкие голоса за стеной: один, вне всякого сомнения, принадлежит Хеймитчу, а второй — явно жителю Капитолия. Разговор происходит на повышенных тонах, но я не могу разобрать ни слова; вернувшийся ментор ловит мой вопросительный взгляд и поясняет:
— Эффи ни на секунды не оставляет меня в покое: хочет, чтобы я помог ей с организацией банкета и поговорил с Цезарем по поводу предстоящего интервью. Мы связались с Дистриктом — там уже вовсю идет подготовка к празднику по случаю победы.
— Может, тебе стоит помочь ей? — нерешительно спрашиваю я, боясь признаться, как важно для меня его присутствие.
Подскочив к кровати, ментор нависает надо мной и отвечает:
— Сейчас для меня важно только то, что происходит в этой комнате. Как наставник, я прежде всего отвечаю за жизнь своего трибута. Эффи сама справится с формальностями. Так что не надейся, я буду с тобой вплоть до того момента, пока тебя отсюда выпустят.
— Ничего не имею против.
— Вот и договорились.
Я прошу ментора рассказать, что происходит в Штабе, но тот категорически отказывается:
— Детка, тебе пока не должно быть до этого дела. Вот увижу, что с тобой все в порядке — тогда и узнаешь, что творится вокруг. А сейчас — спать!
Притворившись обиженной, я отворачиваюсь к стене и сворачиваюсь клубочком. Хеймитч добродушно смеется. Передвинув кресло в противоположный угол, он садится лицом ко мне и закидывает ногу на ногу. Я наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц. В его взгляде больше не проскальзывает того безумия, которое я заметила несколько дней назад. Он снова посмеивается над моими ироничными комментариями, сухо рассказывает о том, что происходило в Штабе, пока я была на Арене, и внимательно следит за тем, чтобы я принимала лекарства, не отказывалась от обеда и достаточно отдыхала. Меня вновь охватывает уже знакомое чувство благодарности, но теперь к нему примешивается что-то еще, какое-то новое ощущение, названия которого я пока не знаю. Не хочу задумываться об этом сейчас: пока мне достаточно присутствия ментора и сознания безопасности, пусть даже временной и относительной.
Никогда не понимала, что хорошего в том, что о тебе беспокоятся — волнение за родного и любимого человека казалось мне не более чем еще одной отрицательной эмоцией. Отчасти поэтому я пресекала любые попытки родителей позаботиться обо мне, чувствуя себя совсем не комфортно от лишнего внимания и не желая доставлять
И вот, спустя еще какое-то время, первое, что я замечаю, проснувшись в очередной раз — к моей руке больше не тянутся многочисленные трубочки и иглы. Ленты вокруг пояса тоже нет — ничто не мешает мне встать и пройтись по комнате, что я, недолго думая, и проделываю. Хеймитч с улыбкой наблюдает, как я торопливо спускаю ноги на пол и делаю несколько шагов в нему, а затем — обратно к кровати, пробуя свои силы. Вспомнив о многочисленных травмах, полученных на Арене, осматриваю плечо — от раны не осталось даже царапины. Краем глаза взглянув на руки и ноги, отмечаю, что все отметины исчезли — как те, что я получила по воле Организаторов, так и старые, оставшиеся после нескольких лет охоты.
Подойдя к кровати, замечаю лежащую в изножье одежду, такую же, что мы носили на Арене. На мгновение перед глазами мелькают убитые мной трибуты — темно-красные пятна на груди Джейка, капли крови, стекающей из перерезанного горла Эмили, на ее куртке. Медленно одеваюсь и поворачиваюсь к Хеймитчу. Тот внимательно смотрит на меня и тихо спрашивает:
— Ты готова?
— Конечно, нет, — качаю головой я. — К тому, что меня ждет за этой дверью, нельзя подготовиться.
— Верно, детка, — ответная улыбка Хеймитча получается грустной. — На твою долю выпало немало испытаний, добрую половину которых тебе еще предстоит преодолеть. Но ты справишься, как справилась с Играми.
— Справилась ли? — я горько усмехаюсь.
— Даже не сомневайся, — твердо отвечает ментор.
Кивнув, я поворачиваюсь и иду к противоположной стене, туда, где обычно появлялась Безгласая, Хеймитч отчего-то задерживается. Уже стоя у двери, я в недоумении оборачиваюсь к нему. Он так и не сводит с меня глаз; его взгляд становится все более задумчивым и отстраненным, но почему-то мне кажется, что мысль, задержавшая его, связана со мной. Секундой позже я понимаю, что была права: ментор вплотную подходит ко мне, опирается о стену и, осторожно коснувшись рукой подбородка, заставляет меня поднять голову и посмотреть ему в глаза. Его голос звучит чуть приглушенно и немного нерешительно:
— Пообещай мне кое-что, как в ту ночь, перед Играми.
— После того обещания мне уже ничего не страшно! — посмеиваюсь я.
На этот раз ментор не разделяет моего веселья. Наклонившись ко мне так, что между нашими лицами остается лишь несколько сантиметров, он произносит:
— Помни о том, что теперь ты не одна, как на Арене. Что ты можешь в любой момент обратиться ко мне за помощью или советом. Что я всегда, что бы ни случилось, смогу помочь и защитить тебя. Что я всегда рядом. И буду рядом, пока ты сама этого хочешь. Обещаешь?
Я обнимаю его за шею и еле слышно шепчу:
— Да. Спасибо, Хеймитч. Спасибо за все.
— Не за что, детка. Ты умница, — так же тихо отвечает Хеймитч. Я словно чувствую его довольную улыбку. — Нам пора. Всем не терпится увидеть и поздравить Победительницу.
Несколько секунд спустя мы уже идем по длинному коридору. В конце обнаруживается просторный зал, где и собралась вся команда подготовки. Хеймитч открывает дверь и пропускает свою подопечную вперед. На мгновение меня ослепляет яркое солнце, бьющее в громадное окно, занимающее всю противоположную стену. Стоит нам войти, как присутствующие — Эффи, Цинна и Порция — встают с кресел и спешат мне навстречу.