Игра XXIII

Голод Александра

– Завтра я устраиваю вечеринку в своём пентхаусе, – Андромеда откашлялась. – Вы приглашены. Очень удобно, что на время Игры мой отец разместил всех участников в «Плеядс». Впервые я не получу вежливого отказа из серии «до тебя долго добираться».

– Ты же понимаешь, почему люди сочиняют такие отмазки? – ухмыльнулся Ларс, помешивая соломинкой свой фруктовый коктейль. – Уж никак не из-за твоей чванливости!

Андромеда бросила на него уничижительный взгляд. Кто-то засмеялся, а Дитрих хлопнул рукой по столу:

– Ларс, хватит! Кэндел прав… Давайте вести себя подобающе, без глупых распрей.

Энди, спасибо за приглашение, мы обязательно придём! К тому же… Я кое-что слышал из своих источников о новых правилах Игры. Финал будет не таким, как предыдущие раунды. Я хотел бы обсудить это с вами, прежде чем к нам присоединятся игроки из интернета.

Все затихли, а Кэсси вздохнула.

Она вновь ощутила на себе нечитаемый взгляд Кэндела.

ГЛАВА III Кассандра

У Кэсси был свой секрет. Секрет, который помог ей выиграть.

Да, она ненавидела лгать, но отлично управлялась с секретами. Особенно с теми, которые причиняли ей безумную боль от невозможности с кем-либо поделиться. А ещё Кэсси была искусной притворщицей.

Она отчётливо помнила тот день в детской, когда они с сестрой играли в куклы. Амабель было семь, а Кэсси – шесть. В какой-то момент её сестра отложила куклу и, приняв важный вид, заговорила о магии. Дело в том, что Амабель научилась производить ману очень рано. Их родители совершили педагогическую ошибку, уведомив старшую дочь о том, что она является вундеркиндом. Стать магом в трёхлетнем возрасте! Редчайшее явление.

Разумеется, Амабель кичилась своей уникальностью, прямо-таки раздуваясь от гордости, чем изрядно раздражала Кэсси.

Разглаживая шёлковое платье на любимой фарфоровой кукле, старшая сестра ораторствовала:

– Любой ребёнок, обладающий геномом КМ, умеет самостоятельно про-ду-ци-ро-вать ману к пяти годам. Папа так говорит! А окажется мана красной, жёлтой, синей или зелёной – зависит от того, возле какого месторождения обитали наши предки в 2105 году.

Кэсси молчала, зная, что в такие моменты бессмысленно перебивать Амабель.

– Я умею производить три шарика маны в минуту, – самодовольно произнесла её сестра уже в десятый раз за день. – Это много! Я смогу стать неплохой художницей или манекенщицей… А то и актрисой! Впрочем, наша семья богата, так что мне необязательно работать.

– Плохо рассчитывать на деньги родителей, – Кэсси позволила себе усомниться. – Мы должны быть самостоятельными. Мама так говорит!

– Но родители же балуют нас? – Амабель хмыкнула и указала на стеллажи детской, ломившиеся от игрушек. – Они поощряют в нас любовь к роскоши! Да, мама строгая, однако ни она, ни отец не оставят нас без денег. А если я выйду замуж за Дитриха… Его семья ещё богаче нашей! Хотя мне не хотелось бы, чтобы у моего мужа было такое смешное девчачье имя.

Амабель захихикала, а Кэсси разозлилась:

– Хватит поддевать Дитриха! Он очень мужественный. И у него нормальное имя! Мне нравится играть с Дитом – когда он приходит, мы лазаем по деревьям и бегаем с водяными пистолетами. Постоянные куклы надоедают…

– Зануда! – сестра наморщила носик. – Как бы то ни было… У Дитриха зелёная мана, и это хорошо, ведь врачи много зарабатывают. Было бы хуже, если бы его мана была жёлтой,

как у нас с тобой. Как мужчине заработать на магии иллюзий? Разве что он станет успешным кинорежиссёром…

Кэсси слушала вполуха, не желая реагировать на этот бред.

– Правда, жёлтую ману можно использовать для самогипноза, чтобы повысить свою обучаемость, – протянула Амабель задумчиво. – Но я всё равно считаю это умение самым бесполезным. Зачем кому-то магия интеллекта?

– Действительно, – пробормотала Кэсси.

– Хуже только полное отсутствие маны, – хмыкнула её сестра. – Представляешь, сколько людей, чьи предки находились вдалеке от разломов, погибнут? С каждым годом количество стихийных бедствий всё увеличивается. Те, кому не повезло унаследовать геном МВ, вымрут как носороги…

– Не смей так говорить о людях! – рассердилась Кэсси. – Мы сможем спасти всех!

– Не сможем, – засмеялась Амабель, – да и не станет никто тратить на это ману! Каждый сам за себя. Красные, синие, жёлтые и зелёные. И бесполезные. Например, такие, как ты.

– Не смей!

– Бес-по-лез-ны-е.

– Хватит!

– Они вымрут! Так им и надо! Бесполе…

– Замолчи! – заорала Кэсси, зажав уши ладонями.

И тут… Амабель громко завизжала. Она начала метаться по полу, закрыв лицо руками. На её теле один за другим вспыхивали глубокие алые порезы. Казалось, их оставляли невидимые кинжалы. Длинные и неровные, раны ветвились по коже девочки, беспощадно кромсая плоть. Кровь быстро пропитала розовый шёлк платья, а затем окрасила дощатый пол…

Кэсси с немым ужасом взирала на происходящее. Она отказывалась верить своим глазам, впав в шоковое состояние. Лишь через несколько секунд, показавшихся кошмарной вечностью, девочка смогла различить отдельные слова в воплях сестры:

– ПРЕКРАТИ! УБЕРИ ЭТО! ХВАТИТ!

Кэсси осознала, что из её пальцев струятся угольно-чёрные ручейки. Будто щупальца, они тянулись к Амабель, раз за разом вонзаясь в хрупкое тело сестры.

Чёрная мана.

Разве… так… бывает?.. Отец никогда не рассказывал… О господи!..

– МАМА, ПОМОГИ! – верещала Амабель.

Кэсси лихорадочно соображала, как остановить свою отвратительную ману. Щупальца были вязкими, липкими… И не слушались… Не слушались!!!

– МАМА! Кэсси – монстр! Она бракованная!

* * *

Родители запретили Амабель рассказывать о произошедшем, а Кэсси ещё долго сидела под домашним арестом. Колдовать ей было запрещено.

Вся семья была перепугана насмерть.

Родители не стали рисковать и водить Кэсси по врачам – работая в правительственной лаборатории с высшим допуском секретности, они отлично знали о судьбе «бракованных» детей. Малышей с оранжевой, фиолетовой, бирюзовой и прочей странной маной забирали из семей. Больше их никто никогда не видел. Разве что проходил слух, что в лаборатории генной модификации появилось на одного испытуемого больше. Несчастные семьи, в которых обнаружили аномалию, напрасно подписывали петиции – ни СМИ, ни суд не помогали.