Игрок
Шрифт:
— Ну, сегодня он не пришел.
— Хм, наверное, это становится нормой. По крайней мере, дома его тоже не бывает. С тех пор, как отец отнял ламборгини, Ян объявил бойкот и пропал окончательно. Я понятия не имею, где обитает мой ребенок… К счастью, иногда мне отзванивается Арсений. Сообщает, что сын жив и здоров. По крайней мере, физически.
От этих слов я улыбаюсь, не без удовольствия отмечая, что имя Арсения уже не задевает как раньше. Хотя новость об их с мамой тесном общении, мягко говоря, обескураживает.
— Не думала, что он взял на себя обязанность хранителя спокойствия в доме Елисеевых, — словно бы невзначай отвечаю, вешая в гардероб куртку.
— Надеюсь, ты не ожидала, что мы с отцом примем участие в вашем конфликте и станем выбирать, на чью сторону встать?
Что ж, вывести ее на чистую воду не удалось.
— А ты что-то знаешь о нашем конфликте? — тоже сбрасываю маску. — В каких бы это обстоятельствах Арсений стал бы с тобой откровенничать?
— Вы оба такие смешные. — На этот раз она не прячет улыбку. — Ведете себя так, будто храните великий секрет… но в курсе все, кроме Ви, которая интересуется только собой и уж точно ничего дальше собственного носа не замечает.
— Выходит, ты ничего не знаешь, — говорю победно.
— Я знаю, что ты так и не пригласила Станислава на свадьбу. А все из-за нашего с тобой общего друга.
Что ж, маме все же удается удивить меня проницательностью. И еще за ней остается последнее слово. Вдвойне обидно, даже несмотря на то, что я по иной причине опасаюсь знакомить Стаса с родней.
Наверное, вы, памятуя о моих капризах, спросите, что я делаю у родителей дома. Но все элементарно: я навещаю отца. И уже не впервые. С его травмой сломалось что-то и во мне. Исчез детский эгоизм, стыдливо прикрытый словом «гордость», и мне стало легче. Бывает, что-то делаешь в полной уверенности, что ты прав, что должен отстаивать свою позицию до победного, но потом что-то случается, и принципы оказываются не более, чем камнем на шее, который тянет вниз, пригибая к земле, не позволяя сделать живительный вдох. И он — этот чертов булыжник, груз недовольства, который ты так холишь и лелеешь — не пропадает. От него начинается боль в спине, во всем теле, а потом ты сдаешься, падаешь в пучину депрессии. Так к чему он? Кому от принципов лучше? С тех пор, как я вставила свой ключ в замочную скважину дома, вместе с запахом любимых мамой запеченных яблок в меня хлынуло облегчение. И появился воздух.
Отец стоит посреди гостиной в парадном костюме и смотрится в зеркало. Он всегда с вниманием относится к своей внешности, но это уже перебор, и я не могу сдержать ядовитый комментарий:
— Дефилируешь?
— Проверяю, насколько сильно растолстел за время вынужденного сидения дома, — хмыкает он. — Нужно выяснить, придется ли для свадьбы Виолетты покупать новый костюм.
— И как? — интересуюсь.
— Не так славно, как хотелось бы.
Наверное, я чего-то не понимаю, но, по-моему, выглядит он так же, как раньше. Только больше седины и усталости в глазах. Именно там, где любит селиться опыт.
— А ты в чем пойдешь? — переключает отец мое внимание.
— Я еще не думала об этом, — отвечаю легкомысленно. Если честно, я вообще отношусь к свадьбе Ви без должного внимания. Это мой способ заявить о неодобрении идеи связать себя узами брака с человеком, который не был предан кузине даже до свадьбы. Дальше ведь легче не станет… Я более чем уверена, что ничего хорошего из этого брака не выйдет.
Отец смотрит на меня на секунду дольше необходимого, а потом произносит загадочное «хм» и снова отворачивается к зеркалу.
— Ты знаешь, сколько осталось времени?
— У меня полно прекрасных платьев. Некоторые я даже ни разу не надевала. Сниму с вешалки одно из них, напялю на себя, нацеплю любимые аксессуары и буду готова. Все равно никто не ждет, что я стану краше Ви.
— Ты забыла важную деталь: твоему спутнику придется быть твоим аксессуаром тоже. А это значит выбрать подходящий наряд к твоему “платью на вешалке”. Ты ведь пригласила доктора на свадьбу?
Пауза.
— Я приглашу.
Отец поворачивается и недоверчиво на меня смотрит.
— Еще раз: ты знаешь, сколько осталось времени? Почему ты его не пригласила?
Это очень интересный вопрос, и он заслуживает развернутого ответа.
У Стаса родинка под левой лопаткой. И еще на бедре. Лучше всего он готовит пельмени — лепит их пассивной рукой, улучшая хирургические навыки. И поскольку ему часто приходится ездить по городу в темноте, он предпочитает внедорожники: когда сидишь выше светового пучка фар встречного потока, меньше нагрузка на глаза. Иными словами, между нами много значащего, но не значимого: у Стаса в ванной одна зубная щетка, и если я неправильно кладу диванную подушку (полосками не в ту сторону), то он обязательно ее поправляет. Я ночую у него часто, но в половине случаев просыпаюсь одна и, сдается мне, это вовсе не потому, что без него рухнет больница. Создается впечатление, что внешне Власов всячески поощряет мое присутствие в своей жизни, но то ли все — вообще все — в его мире должно быть так, как заведено им самим, то ли мое вторжение в его пространство — вещь для него не слишком приятная. Поэтому получается, что каждый раз после визита к Стасу, я разбираю его поведение по косточкам, выискивая скрытые мотивы. Не знаю, куда мы движемся и движемся ли.
— Пригласи его, — слышу голос отца. — Вы давно вместе, почему нет? К тому же, такие шаги сближают.
В какой момент между нами с Власовым что-то пошло неправильно, и я начала сомневаться в том, хочу ли видеть этого человека рядом с собой? Или это было с самого начала… не знаю. Так получилось, что где-то на второй неделе отношений я, чувствуя себя обязанной ответить на любезность, пригласила Стаса к себе. Он не слишком воодушевился, но пришел. Мы выдержали ровно одну ночь. Он явно чувствовал себя в моей квартире как рыба, вытащенная из воды. Мы поужинали ресторанной едой, посмотрели фильм, потом легли спать, но глаз не сомкнули всю ночь. Утром было еще хуже: стоило Власову услышать о том, что я собираюсь кормить его хлопьями, как он внезапно заторопился на работу. Не поел, не поспал и уж точно не порадовался. Тогда-то я и поняла, что для него налаженный быт — это все, а, значит, по-моему не будет никогда. Больше приглашать Стаса к себе я не пробовала, но неприятный осадок остался. Разве может что-то получиться с человеком, который не приемлет твое жилище и твой образ жизни? У нас все хорошо только когда я беспрекословно подстраиваюсь под него… А тут свадьба моей кузины, на которую надо отпроситься с работы, надеть красивый костюм и весь вечер держать лицо перед моими родственниками. Испытание.
— Я приглашу.
Я не вру. Пригласить необходимо, хотя бы ради того, чтобы услышать ответ и больше уже не страдать от неизвестности.
— Ну и как? — спрашивает мама, появляясь в дверях с чаем в руках. — Влез?
— Да как тебе сказать, — вздыхает он. — На пиджаке появились складки. В плечах стал уже, а в талии шире. Ты можешь переставить пуговицу?
— Алекс, я смогу переставить пуговицу, — фыркает мама. — Но не переставить пуговицу так, чтобы она избавила костюм от складок. Я же не швея, — вздыхает она и подходит ближе, чтобы помочь папе снять пиджак.