Игрушка для драконов

Иванова Инесса

Сначала я почувствовала, как слабею, но силой воли поддержала поток, струившейся из центра ладоней, представив его в виде искрящегося пучка, дождём проливающегося на землю. Пока есть необходимость, моя энергия будет вливать силу в больные лианы. Обычно, на столь простые формы жизни её требовалось совсем чуть-чуть.

Мне нравилось лечить. Я получала удовольствие даже от процесса: чувствовать силу, пусть и уходящую, было волнительно одновременно приятно. Иногда я думала, что это вовсе не я обладаю Даром, а он сам решает, когда и кому помогать. Ведь

бывало, что сила подводила меня, не излечивала раны и не облегчала боль страдающего.

— Как это удивительно, — прошептал рядом Шилдс. Восхищение в его голосе было отрадно: вот и я на что-то сгодилась!

Вместо тепла я почувствовала холод и озноб. Это означало: конец. Сила сделала всё, что могла или хотела. Резкая слабость — и я осела на пол.

— Держитесь! — услышала я мягкий шёпот рядом. Мужские руки обхватили меня, и я прислонилась к плечу дознавателя, желая переждать приступ. Он продлится не более нескольких минут, а потом в глазах прояснится, и я снова стану привычной беспомощной Эмили. Я держала глаза закрытыми, вдыхая горьковатый запах чёрного перца и мускуса, исходивший от рубашки Дракона.

Я почти восстановилась, но отстраняться не хотелось. Стоит открыть глаза, как мне придётся вернуться в реальный мир, где я жертва, а не творец. В нём моя сила равняется слабости, потому что умение разрушать тех, кто рядом ценнее, чем Дар залечивать раны.

— Прошу прощения! — услышала я звенящий от скрытой ярости женский голос и, открыв глаза, испуганно отстранилась. Клара скользнула взглядом по мне, всё ещё сидящей на полу, и по инквизитору. Тот поднялся с таким видом, будто не заметил волнение женщины, и подал мне руку, помогая встать. Я хотела было отказаться, учитывая двусмысленность ситуации, однако ноги всё ещё оставались ватными, в целом же чувствовала я себя как прежде.

— Что же произошло, раз ты так бесцеремонно врываешься в чужой разговор? — спросил Шилдс невозмутимым тоном. Я почувствовала, что краснею. То, что всё произошедшее — просто случайность, знали только я и инквизитор. Я представила, как это выглядело со стороны, и отвернулась, делая вид, что мне срочно необходимо разгладить складки на платье. Смотреть на Клару я пока была не готова.

— Снаружи неспокойно. Скоро перед шатром соберёётся толпа любопытных. И соседи торговки амулетами из камня обеспокоены её отлучкой.

Помощница докладывала сухо, давая понять, что уж она-то занята делом и знает своё место, в отличие от некоторых.

— Выезжаем через пару минут, — Шилдс вопросительно посмотрел на меня. Я повернулась и кивнула: мол, в порядке. — Проводи Эмили до коляски. Она вернётся в Свитенвилль вместе с матерью. Сейчас ей необходим отдых.

Я почувствовала на себе тяжёлый взгляд Клары, говоривший лучше всяких слов: уловки в виде нечаянных обмороков её не проведут. Однако возразить она не посмела.

Я кивнула Шилдсу на прощание и чуть заметно улыбнулась, когда мой взгляд упал на зелёные, сочные «волосы Веренеи», стелющиеся по земле.

* * *

— Я

и не знала, что ты так можешь, — начала я разговор с матерью, когда, наконец, добрались до моей комнаты. И дверь плотно отделила нас от остального мира.

— Я и не так умею, — фыркнула Амелия. И снова произошла метаморфоза, к которым я пока не привыкла: вместо моей мамы, на обратном пути весело щебечущей с Агнием о приятности жизни в провинции, перед мной стояла, скрестив руки на груди, незнакомка, не терпящая возражений и неясного лепетания в ответ на чётко поставленный вопрос.

— Значит, у нас в семье боевой маг, — задумчиво проговорила я, привыкая к новой маме. — А папа, я полагаю, в курсе?

— Не совсем.

Растерянность, появившаяся было на лице Амелии, тут же исчезла, уступив место уверенности в собственной правоте.

— Там, откуда я родом, это обычное занятие для девушки из небогатой семьи. Твой отец знал это, когда предложил мне сбежать с ним.

Признаться, это стало для меня новостью. Я, конечно, подозревала, что мама вышла замуж без разрешения семьи и переехала к отцу в соседний Илиодор, так и не получив родительского благословения. Поэтому никогда не видела родственников с материнской стороны. Но чтобы сбежать?!

— Это старая история, и я не уверена, что тебе надо её знать, — уклончиво проговорила мама. Она подошла к окну и отвернулась: — Мне сейчас пришло на ум, что мы и вырастили тебя в тепличных условиях ради того, чтобы ты так не поступила. Я так хотела для тебя спокойной жизни. Нам казалось, что Рикард Эдрикс именно тот, кто может её тебе дать.

Мама смахнула слезу. Амелия стояла ко мне полубоком, но я видела, что её эмоции не игра. Поэтому молча подошла и, обняв за плечи, прижалась к плечу.

— Всё хорошо, мама. Возможно, мне не помешает немного самостоятельности и горького жизненного опыта, — сказала я, убеждённая в собственной правоте. — К счастью, детей у меня нет. И, наверное, не будет.

— Не надо так говорить! — мама развернула меня и легонько встряхнула за плечи, заглядывая в глаза. — Немного переждать, пока эта история с неудачным замужеством закончится. Желательно, заключить с Эдриксами сделку и оформить развод на обоюдовыгодных условиях. У Шилдса против них мало доказательств, иначе он бы давно дал делу ход… А потом ты обязательно встретишь новую любовь.

— Опять всё за меня распланировала? — вырвалась я из рук мамы и, отойдя подальше, присела на кровать. — Я не желаю больше ни от кого зависеть.

— Как же ты собираешься жить? Нужны средства, а твоего приданного, даже если Эдриксы согласятся его отдать, не хватит надолго.

— Я думаю поступить на службу в Око, — ответила я, стараясь не смотреть на маму. Не то чтобы я действительно это планировала. Скорее, жила одним днём, не заглядывая в туманную даль будущего, которое может и не наступить. Вначале нужно разрешить ситуацию с нынешним браком, а даже я, не знавшая всех тонкостей закона, понимала, насколько это непросто.