Игрушка для драконов
Шрифт:
— Они использовали Подчиняющее пламя, — тоном обвинителя начала Клара, откинув со лба мокрую от пота прядь волос.
Мама уже хотела снова вступиться за меня, но хватило лёгкого пожатия руки, чтобы она отступила:
— Это моя вина, — выпалила я на выдохе, глядя в центр шатра, где «волосы Виринеи», лишившись пленниц, безжизненными плетьми лежали на земле, напоминая разморённых на солнце жирных змей.
— Красный камень всегда запоминает жертву и со временем найдёт её, — фыркнула Клара, смотря на Шилдса из-под опущенных ресниц.
Страх снова сдавил сердце. Я была убеждена, что в арсенале
В шатре было тихо и душно. Мы остались одни, и почему-то мне казалось, что так и было задумано дознавателем. Настало время серьёзно обдумать планы на будущее и выработать общую стратегию.
— Хорошо, что я оказалась рядом, — пропела рядом Амелия, вернув меня в реальность.
— Вот именно, — резко оборвал её Шилдс. Мама чуть заметно вздрогнула. Я понимала о чём она думала: ведь Амелия не может всегда быть поблизости, а сама я не смогу оказать сопротивление. Чувствовать себя плющом, нуждающимся в крепком стволе для поддержки, было преотвратительно. — У нас ещё будет время обсудить это и придумать, как сделать так, чтобы подобное не повторилось.
Мама снова не заметно для остальных пожала мою руку: мол, не беспокойся.
Инквизитор взглянул на меня и собирался что-то сказать, но помощница его опередила:
— Скоро всё и так закончится, — Клара метнула в нашу сторону взгляд, полный презрения, и тут же обернулась к Шилдсу, словно нуждалась в подтверждении сказанного.
— Разумеется, — уклончиво согласился тот и добавил тоном не терпящим возражения: — А теперь ненадолго оставьте нас с госпожой Эдрикс одних.
Мама поджала губы и пристально посмотрела на меня, но возражать Шилдсу не решилась. По её обиженному виду и нахмуренному лбу я видела, что та недовольна. Но кивнула и отвела глаза, давая понять, что уже не ребёнок. Амелия привыкнет и со временем перестанет считать меня слабой. Возможно, тогда и я смогу думать о себе без отвращения.
Мама вышла, но в воздухе остался аромат её духов "Лавандовое совершенство" — самый томный и нежный аромат, окружающий мои воспоминания о детстве.
— Как скажете, — раздался голос Клары, в котором проступило плохо скрываемое раздражение. — Если понадоблюсь, я буду снаружи.
И наградив Дракона многообещающим взглядом, тоже направилась к выходу.
Мои подозрения переросли в уверенность: между ними что-то было. Или Кларе хотелось так думать.
Глядя ей вослед, я ощутила жалость. Возможно, из-за физического порока она вместо замужества поступила на службу в Око, а там влюбилась в того, кто казался недосягаемым, грозным и всемогущим. Я украдкой взглянула на Шилдса и поймала себя на мысли, что вообще не представляю, как можно в него влюбиться.
От Дракона веяло силой, перед которой хотелось с закрытыми глазами преклонить колени. Он был привлекателен физически, даже шрам, пересекающий щёку, не портил впечатления. Но особенно мне импонировало то, что он не старался понравиться, всегда был самим собой: умным, временами жестоким, но справедливым.
Однако способна ли мыслительная машина на глубокое чувство? Ведь у Шилдса была жена. Шептал ли он ей по ночам жаркие признания? А сколько раз в темноте или при тусклом свете прикроватной лампы обнимал и целовал в
— Госпожа Эдрикс… Эмили, вам плохо? — вырвал меня из плена вображения Шилдс. Он подошёл ко мне неприлично близко и с тревогой заглядывал в глаза.
Я вздрогнула от лёгкого прикосновения горячей руки к моей щеке и рефлекторно отстранилась.
— Нет. Простите, я… нахлынуло что-то. Думаю, это из-за отпечатка. Я чувствую, что могу создать новый… Голова раскалывается, — пролепетала я и отошла в другой угол, опасливо глядя на зелёные лианы. Щёки пылали от стыда. Я надеялась, что Дракон спишет моё состояние на шок.
— У вас жар, — сказал он и снова оказался в волнующей близости, встав за спиной. Меня обдало горячей волной, прокатившейся до кончиков пальцев. — Сейчас не время до отпечатков. Да и предъявить его нельзя, не выдав ваше местоположение.
— Что будет с ними? — спросила я, обернувшись.
— С вашим мужем и его…
— Нет! — оборвала я инквизитора. — С похитителями. Их тоже казнят?
Я покосилась на чуть колышущуюся от ветра занавесь при входе в шатёр:
— Я бы не хотела, чтобы этих женщин убили…
— Никто из них вас не щадил! — хмыкнул Дракон и на секунду в его глазах вспыхнуло пламя. Кровожадность у Огнедышащих в крови. Они не привыкли прощать врагов или тех, кто причинил им боль. Отец всегда считал, что это именно они протолкнули в Совет проект о смертной казни за любое мало-мальски серьёзное с их точки зрения преступление.
— Не беспокойтесь, — послышался вздох за спиной. — Их отпустят.
Я резко обернулась. Серые глаза смотрели пытливо и изучающе.
— Их отпустят, — повторил он. — Нельзя, чтобы Эдриксы удостоверились, что вы здесь. Магам сотрут память об этом эпизоде. Частично, конечно.
Шилдс не делал никаких попыток меня очаровать или сблизиться. Скорее даже наоборот, Дракон старался воздвигнуть между нами стену, подчёркивая разность взглядов. Да и я в присутствии дознавателя не находила в душе ни капли романтического интереса. Ничего подобного, что я испытывала в присутствии Рикарда, будучи его невестой: ни сжимающего горла волнения, ни сильно бьющегося сердца, ни попыток робко улыбнуться, чтобы скрыть дрожащие губы.
Просто на всякий случай я старалась держаться от Ингвара Шилдса подальше. Судьба пленниц как-то отошла на второй план. Сейчас я снова ощутила отпустивший было страх, что меня вернут мужу.
— Но ведь кузены поймут, что я где-то рядом? — спросила я, подойдя ближе к сморщивающимся лианам. Они теперь вовсе не выглядели грозными и сильными. Без магии, которая их породила, растения таяли, как ночные тени под первыми лучами солнца. Так хотела исчезнуть и я.
— Конечно. Они даже догадаются, кто именно вас прячет, — инквизитор присел рядом на корточки. — Я знаю, что это звучит самонадеянно, но в Свитенвилле вам опасаться нечего. Для обыска нужны основания, а их нет.
Слова Шилдса, его поддержка и защита придали мне сил. Я почувствовала знакомое тепло в ладонях и желание помочь кому-то рядом. Тем, кто стремительно терял силы, превращаясь в серые полуистлевшие нити. Я выдохнула и, закрыв глаза, отпустила энергию света, призванную возродить к жизни умирающие растения.