Игры Немезиды
Шрифт:
«А почему ты спросил?» — поинтересовался Сакаи.
Он молчал так долго, что Холден не сразу вспомнил, о чем шла речь.
— Ты о том, зачем мне искать пропавшие корабли?
«Угу».
— Их ищет моя приятельница, она журналистка. Я обещал ей помочь. Вот и ломаю голову, как это сделать.
«Стюарт, — проговорил Сакаи, скорее не спрашивая, а утверждая. — Слышал я, что она на станции».
— Да, моя давняя подружка Моника. То есть я-то считаю, что она ищет черную кошку в темной комнате, но помочь обещал. К тому же какое–никакое занятие — все лучше, чем страдать и жалеть себя в одиночестве.
«Так–так, — протянул Сакаи и после долгой паузы добавил: — Значит, все пока не настолько ужасно, чтобы ты поверил в черную кошку?»
На домашнем экране замигал огонек видеосообщения. Как Холден ни твердил себе, что это наверняка не Наоми, все же, когда увидел круглое лицо Алекса, испытал сокрушительное разочарование.
«Привет, босс, — поздоровался пилот. — Я это… отчитаться о своей встрече с бывшей и о примирении со слезами на глазах… Короче говоря, ничего не вышло. Может, мне следовало получше подготовиться. Но я еще до отлета собираюсь повидаться с Бобби — это луч света. Как там мой красавчик? Все там начистили и подкрасили к моему возвращению? Будет возможность, еще свяжусь. Камал, конец связи».
Холден едва не начал ответ с расспросов о бывшей жене, но поселившийся у него в голове голос Наоми предупредил: «Не суй нос, куда не надо», — и он вместо этого записал: «Спасибо, что объявился. Передай Бобби наилучшие пожелания. „Роси“ еще не один месяц чинить, так что можешь не торопиться».
Минуту он придумывал, что бы еще добавить, потом стер пустые секунды и отправил сообщение. Странно: человек может стать для тебя очень важным, и все же, если не дышишь с ним одним воздухом, сказать ему нечего. Будь Алекс рядом, они говорили бы о корабле, о других двоих из команды, о работе. Но, когда команда врозь, а «Роси» на приколе, любая тема для разговоров кажется вторжением в личные границы. Мысли об этом вели по долгой и темной дороге к горькому одиночеству, потому Холден решил пока заняться расследованием.
Он немного жалел, что не обзавелся шляпой.
— Опять ты? — встретил его Фред, когда Холден вместе с кем–то из мелких служащих просочился к нему в кабинет. — Понимаю, кофе у меня хорош, но…
Холден прихватил стул и устроился рядом, пока Фред возился с кофейной машиной.
— Знаешь, Моника Стюарт на Тихо.
— Да уж… Думаешь, мне не доложили, что на станцию прибыла такая особа?
— Не думаю, — признался Холден. — А знаешь, зачем она здесь?
Кофеварка зашипела, комнату наполнил сочный горьковатый запах. Дожидаясь кофе, Фред склонился над столом и отстучал команду терминалу.
— Что–то с пропавшими кораблями, да? Так считает наша разведка.
— А твои люди этим совсем не занимались?
— Честно? Нет. Слухи доходили, но у нас и так дел по горло. Все корабли с рабочим эпштейновским движком прут к кольцам. Нам хватает забот, чтобы они не столкнулись на подходе. Идут они большей частью в неразведанные системы, где нет других кораблей и станций. От некоторых потом нет вестей — иного, в общем, и ожидать не приходится.
Холден с благодарностью принял у Фреда чашку, кивнул и сделал первый глоток. Кофе его не разочаровал.
— Это я понимаю, — сказал Холден, — и считаю гипотезу Моники маловероятной, но, если мы не найдем другого объяснения, она выдаст на публику именно ее.
— У нее уже и гипотеза есть?
— Она считает, что виновата протомолекула. Первое доказательство — разгуливающие по Илосу роботы и прочая техника.
— Ты мне говорил, что такое не повторится, — нахмурился над своей чашкой Фред. И продолжил, сдувая парок, так что облачко отлетало от губ, словно дыхание дракона: — Что, Миллер вернулся?
— Нет, не возвращался. Насколько мне известно, нигде в мире не осталось активной культуры протомолекулы. Однако…
— Однако у меня есть полученная от тебя неактивная.
— Верно, и Моника откуда–то об этом прознала.
Фред нахмурился еще больше.
— Где–то у меня утечка.
— Да, наверняка, но меня не это беспокоит.
Фред поднял брови в безмолвном вопросе.
— Моника, — продолжал Холден, — выдумала, что нам надо достать эту слизь и использовать вместо блюдечка для связи с духом Миллера.
— Вот уж глупость! — удивился Фред.
— Тоже так считаешь? Вот я и подумал, что надо перебрать все другие возможности, прежде чем заваривать кашу с этим вирусом.
— Причем заваривать не в первый раз. — В словах Фреда почти не было сарказма. — У тебя есть альтернативные идеи?
— Есть, — кивнул Холден, — но тебе они не понравятся.
— Если нужна анестезия, у меня и бурбон найдется.
— Возможно, и до анестезии дойдет, — улыбнулся Холден и, выигрывая время, допил кофе.
Как ни постарел за эти годы Фред, Холден его все же побаивался. Ему трудно было затрагивать темы, способные разозлить Джонсона.
— Еще? — предложил Фред, кивнув на пустую чашку.
Холден помотал головой.
— Есть экстремисты АВП — ты мне о них рассказывал, — начал он.
— Не думаю…
— Они уже нанесли по меньшей мере два удара. Один по марсианскому предприятию, другой — по Земле.
— И оба неудачные.
— Возможно, — сказал Холден, — но мы исходим из того, что их цели нам известны, а это ненадежное предположение. Возможно, взрыв на большом участке марсианской верфи и ракеты земного патруля, выпущенные по древнему грузовику, — для них победа?
— Да, — нехотя кивнул Фред, — такое возможно.
— Но Марс и Земля — только две стороны треугольника. Если радикалы боятся, что внутренние планеты по мере освоения новых миров забросят Пояс, то и колонисты для них. проблема.
— Согласен.
— Так разве не могли радикалы АВП в дополнение к взрывам на внутренних планетах захватить в целях устрашения несколько кораблей переселенцев?
— Ну, — медленно, словно на ходу обдумывая ответ, заговорил Фред, — место уж больно неподходящее.