Игры Немезиды
Шрифт:
— Не взорвись там, — посоветовал Холден.
Микрофон Фреда оборвал его смешок, а лапы меха задвигались с проворством и точностью хирурга. Расцвел огонек резака. За огненным лезвием двигался инжектор, прорезь в металле тут же герметизировалась пеной, чтобы не выпускать воздух. Холден установил связь с лабораторией и перевел на свой экран изображение от Моники. На нем горела яркая звездочка.
— Есть подтверждение, — сказал он Фреду. — Контейнер тот самый.
«Вижу», — ответил Фред,
Разгладив пластик шлюза над вырезанным участком, он приклеил его к поверхности и открыл наружную молнию.
— Твоя очередь.
Холден продвинулся вперед. Фред выставил трехпалую металлическую клешню, которой Холден отдал винтовку, получив взамен аптечку и спасательный скафандр.
«При малейшем подозрении отступай, — велел Фред. — Тогда применим серьезную технику».
— Я только суну нос, — пообещал Холден.
«Это ты умеешь!» — Под таким углом улыбка Фреда была не видна, по слышалась в голосе.
Холден затянул за собой наружное полотнище шлюза и открыл внутреннее. По краям метрового квадратного разреза на черном опаленном металле светлела пена герметика. Холден уперся подошвой одной ноги в дверь в стороне от прореза, подключил магнитные присоски и ударил другой ногой. Пена треснула, заплата уплыла внутрь контейнера. Из отверстия пролился тусклый маслянистый свет.
Моника Стюарт лежала, пристегнутая к койке–амортизатору. Открытые глаза остекленели, рот безвольно обмяк. На щеке виднелся разрез, стянутый черными скобками. От дешевого автодоктора па стене поводком тянулась к горлу трубка. Больше внутри, кажется, ничего было. Во всяком случае, надписей «Осторожно, взрывчатые вещества!» Холден не заметил.
Когда он дотянулся до края амортизатора, койка под его рукой провернулась на шарнирах, и он встретился взглядом с глазами Моники. Кажется, в них мелькнуло подобие чувства: растерянности и, может быть, облегчения. Холден бережно вытянул иглу из шеи. Шарики прозрачной жидкости сорвались с отверстия и заплясали в воздухе. Вскрыв аварийную аптечку, Холден пристегнул ее к предплечью раненой. Через пятьдесят долгих секунд прибор сообщил, что состояние угнетенное, но стабильное, и запросил указаний.
«Как там дела?» — спросил Фред.
На сей раз Холден не забыл включить микрофон.
— Нашел ее.
Через три часа они находились в медотсеке станции Тихо. Снаружи крепко запертого помещения дежурили четверо охранников, а все сетевые подключения были физически отключены. Еще три кровати пустовали — пациентов, если таковые здесь ранее находились, перевели в другие палаты. Комплекс мероприятий по реабилитации раненой и защите свидетеля. Холдену оставалось только гадать, понимает ли Моника, сколько в этих мерах безопасности
— Было не слишком весело, — сказала Моника.
— Понимаю, — кивнул Холден, — тяжело тебе пришлось.
— Да уж. — Она растягивала слова, словно пьяная, но взгляд уже стал острым и сосредоточенным, как прежде.
Стоявший в ногах кровати Фред скрестил руки.
— Простите, Моника, но я должен задать вам несколько вопросов.
Улыбка отразилась в ее глазах.
— Раньше вопросы бы задавала я.
— Да, а я бы на них не отвечал. Надеюсь, вы ответите.
Она глубоко вздохнула.
— Хорошо, спрашивайте.
— Давайте начнем с того, как вы попали в контейнер, — предложил Фред.
Она неловко, через боль, пожала плечами.
— Мало что могу рассказать. Я была у себя. Дверь открылась. Вошли двое. Я послала сигнал тревоги службе безопасности, потом вопила и пыталась убежать. Но мне прыснули чем–то в лицо, и я вырубилась.
— Дверь открылась, — повторил Фред. — Вы не открывали?
— Нет.
Лицо Фреда не дрогнуло, но Холдену показалось, что на плечи ему легла еще большая тяжесть.
— Продолжайте.
— Я пришла в себя, когда меня переваливали в амортизатор. Особо пошевелиться мне не дали, — рассказывала Моника, — но я умудрилась включить камеру.
— Они при вас разговаривали?
— Да, — сказала она. — Они астеры. Вас ведь это интересует?
— В первую очередь. Что они говорили, не помните?
— Называли меня нехорошими словами, — сообщила Моника. — Еще говорили что–то про спусковой механизм. Я мало что разбирала.
— Астерский диалект часто неразборчив.
— А я была оглушена ударом и наркотиком, — жестко напомнила Моника.
Фред примирительно вскинул руки.
— Не хотел вас обидеть. У вас не осталось в памяти никаких подробностей?..
— Все это из–за пропадающих кораблей колонистов, так?
— Утверждать преждевременно, — остановил ее Фред и неохотно добавил: — Но допустить, безусловно, можно.
— Значит, работа АВП. Только вы ничего не знаете.
— В данный момент я не готов ни подтвердить этого, ни опровергнуть.
— Тогда и я тоже, — отрезала Моника, скрестив руки на груди.
— Эй–эй! — вмешался Холден. — Вы это бросьте! Вы на одной стороне, не забыли?
— При определенных условиях, — поправила Моника.
Фред сжал зубы.
— Мы спасли вам жизнь.
— Спасибо, — бросила Моника и принялась перечислять: — Я участвую в расследовании. В полной мере. Эксклюзивные интервью с вами обоими. Я выложу все, что знаю о кораблях
— и похищении. Даже то, чего не сказала Холдену. И честно предупрежу, прежде чем все это публиковать.