Игры Немезиды
Шрифт:
— Уверен, — кивнул Фред, — но все равно давай проверим.
Еще несколько часов девушка разбирала палету за палетой, а Фред с Холденом вскрывали контейнеры. После того как дважды включился тревожный сигнал, извещающий о засорении воздуха протеиновой пылью, Фред велел недоумевающей погрузчице остановиться.
— Здесь ее нет, — сказал он.
— Вижу. Странно, а?
— Да.
Фред пальцами протер глаза. Сейчас он выглядел старым. Устал. Но стоило ему подтянуться, и он снова показался сильным и властным.
— Либо они где–то по дороге подменили контейнер, либо подправили запись.
— Оба варианта плохи.
Фред покосился на девушку, которая уже складывала вскрытые контейнеры, чтобы отправить их на переработку. Заговорил тихо, чтобы слышал только Холден:
— Оба варианта означают, что они хорошо разбираются в системе слежения, но не имеют допуска, позволяющего полностью стереть запись.
— Это сужает круг подозреваемых?
— Немного сужает. Может быть, группа черных оперативников ООН. Они на такое способны. Или марсиане.
— Но ты ведь так не думаешь?
Фред поджал губы. Он взял в руки терминал, резко, отрывисто отстучал серию команд. Включился сигнал тревоги, и на всех дисплеях, от панели управления меха до замка дверей, загорелась зелено–золотистая иконка готовности. Фред, удовлетворенно хмыкнув, запихнул кулаки в карманы.
— Ты запер всю станцию? — поразился Холден.
— Да, — сказал Фред. — И не открою, пока не получу ответов на некоторые вопросы. И не верну Монику Стюарт.
— Хорошо, — кивнул Холден. — Сурово, но хорошо.
— Может быть, я немного разозлился.
Все, что осталось в комнатах Моники, было разложено на серо–зеленых керамических столах в лаборатории службы безопасности. Ни крови, ни снимков, зато следы ДНК тысяч людей, контактировавших с объектом за последние недели, — большей частью недостаточные, чтобы установить личность. Все, что осталось. Матерчатая сумка бездумно улыбалась раскрытой молнией. Блузка, в которой Холден видел Монику несколько дней назад. Искалеченный ручной терминал с разбитым экраном. Все, что не относилось к имуществу станции. Слишком мало, неужели это все? Холден сообразил, что ожидал увидеть все вещи, накопленные Моникой за жизнь. Может, у нее есть еще что–то в другом месте, а может, и нет. Если Монику не разыщут живой, вполне вероятно, это будет все, что после нее осталось.
— Вы это что, всерьез? — кажется, уже в третий или четвертый раз повторил Сакаи. Главный инженер покраснел, сжал зубы. Он прибыл в помещение службы через несколько минут после Холдена с Фредом, и Холден немножко удивился, когда Фред не вытолкал постороннего за дверь. — Я только на этой неделе должен принять восемь кораблей. Что мне делать? Прикажете им пристроиться на нашу орбиту и висеть там, пока мы не соизволим их принять?
— А хоть бы и так, — отозвался Фред.
— Нам должны отгрузить материалы по дюжине контрактов!
— Я в курсе, мистер Сакаи. — В негромком голосе Фреда не было гнева.
От его холодной вежливости у Холдена зашевелились волосы на загривке. Сакаи тоже что–то почувствовал. Его это не остановило, но обвинительный тон сменился заискивающим:
— У меня договоры на два десятка работ вне станции. На нас многие рассчитывают!
Плечи Фреда на миг ссутулились, но голос остался таким же властным:
— Мне это известно. Мы откроемся, как только появится такая возможность.
Сакаи заколебался, хотел еще что–то возразить, но только коротко, раздраженно вздохнул и вышел, впустив главу службы безопасности. Вошедшую узколицую женщину Фред называл Драммер, но Холден не знал, имя это, фамилия или прозвище.
— Как дела? — спросил ее Фред.
— Справляемся, — отозвалась она с незнакомым Холдену акцентом. Женщина оглянулась на него, коротко кивнула и снова обратилась к Фреду: — Мы можем уведомить людей, как скоро ожидается открытие станции?
— Сообщите, что все восстановят при первой возможности.
— Да, сэр. Благодарю, сэр. — Драммер повернулась к выходу.
— Драммер! Закройте за собой дверь, хорошо?
Глаза ее сверкнули, он метнула взгляд на Холдена и отвернулась. Ничего не сказала, но, выходя, плотно притворила дверь. Фред горько, устало улыбнулся.
— Сакаи прав. Я из–за одной пропавшей женщины закрыл, считай, целый портовый город. За каждый час закрытия Тихо потеряет тысячи кредитов по десяткам контрактов.
— Значит, надо найти ее быстро.
— Если ее уже не скормили утилизатору и не разложили на воду и несколько активных молекул, — заметил Фред и, помолчав, добавил: — Я включил обзор наружного пространства. Если ее выкинули в космос, скоро будем знать.
— Спасибо, — кивнул Холден, привалившись к столу. — Я слишком редко об этом говорю, но я ценю твою помощь.
Фред кивнул на дверь:
— Видел ее? Драммер?
— Конечно.
— Я работаю рядом с ней три года. И еще десять лет ее знаю.
— Хорошо, — отозвался Холден.
— Спроси ты меня вчера, я бы сказал, что готов доверить ей свою жизнь.
— А сейчас?
— Сейчас на станции есть ровно один человек, который наверняка не выстрелит мне в затылок, если я стану упорствовать, — это ты, — сказал Фред.
— Довольно неуютная ситуация.
— Действительно! Я это вот к чему, Джеймс: я рад, что ты ценишь мою помощь, но прямо сейчас ты мне нужен как личный телохранитель. Я взамен постараюсь помешать тем, кто вздумает пристрелить тебя.
Холден задумчиво кивнул. В мыслях у него шевельнулась еще не оформившаяся идея. Голова закружилась, словно он смотрел вниз с высокого обрыва.
— Мы вдвоем против пронизавшего весь АВП заговора?
— Пока у меня не будет доказательств обратного — да.
— Действительно неуютно, а?
— Да, не то, о чем я мечтал, — согласился Фред. — Но кто-то сумел обвести вокруг пальца мою систему безопасности, а то, что раскопала твоя приятельница, их спугнуло и заставило проявить себя.