Иллюзия бессмертия
Шрифт:
— Все свободны… Все, кроме стража Годжи.
Кабинет мгновенно опустел, и Моргана напряглась из-за того, что одарин слишком близко подошел к Пэйджу, с отвращением глядя на него с высоты своего роста, как на насекомое-вредителя.
— Альньир, — перевернув ладонь вверх, требовательно протянул он к Пэйджу свою руку.
— Ай-тэро, я могу все объяснить, — пятясь, промямлил этот дурак, но длинные пальцы Первого стража цепко сжались на горле парня, заставив Моргану вздрогнуть, скорее от злости, чем от неожиданности.
— Ты ведь
— Пощади, — прохрипел Пэйдж. — Я много знаю… Я все расскажу.
— Мне это неинтересно. Я обещал тебя Госпоже, — резко выбрасывая руку в сторону вместе с зажатым в ней одарином, холодно произнес ай-тэро.
Глазами Пэйджа Моргана увидела, что черная гладь зеркала пошла волной, и в ней на миг отразилось дивной красоты лицо с черной, цвета эбенового дерева, кожей, тонким носом, высокими скулами, серыми миндалевидными глазами и невероятно пухлыми губами. Их тронула загадочная, словно сама тьма, улыбка, и отражение мгновенно поменялось, показывая искаженную мукой и ужасом физиономию Пэйджа быстро покрывающуюся паутиной черных трещин.
— Смотри внимательно, Моргана, — не поворачивая головы, уронил Айт. — С тобой будет то же самое, когда я до тебя доберусь.
Тело Пэйджа начало рассыпаться на части, и картинка, которую Моргана видела в шаре, исчезла, оставив внутри него только серую туманную пустоту.
Тяжело дыша, колдунья оторвала от поверхности Ока Тьмы ладони, а потом закричала, сотрясая своей яростью стены, сквозь каменную кладку которых начали просачиваться черные тени и ползти смиренными псами к ногам Морганы.
— Тварь. Мерзкая темная тварь. Угрожать мне вздумал? Я тебя уничтожу, — орала она, вздымая вокруг себя темные вихри.
С воем и свистом вокруг колдуньи носились сфирьи, и женщина неистовствовала еще сильнее, призывая к себе их всех.
— У тебя должно быть слабое место, Айт Логгар. И я обязательно его найду, — прошипела Моргана.
— Летите. Переройте землю и небо, но добудьте мне на эту тварь хоть какую-то зацепку.
Тени, кружащие вокруг женщины мглистым рваным коконом разлетелись в стороны, будто от удара, и, снова впитавшись в стены, исчезли так же быстро, как и появились, оставляя свою темную хозяйку в холодном безмолвии и одиночестве.
Пустовала и комната, в которой сейчас находился темный одарин. Первый страж Темных Врат молча смотрел на отражающееся в Зеркале Тьмы прекрасное женское лицо и, судя по трогающей пухлые губы нежной улыбке, понимал, что госпожа им довольна.
— Опять ничего не попросишь за то, что мне угодил? — насмешливо прошептала она, игриво подмигнув Айту одним глазом.
— Я служу тебе не ради награды, — тихо проронил одарин.
— Знаю, — вздохнула женщина. — И все же мне было бы приятно исполнить хоть какой-то твой маленький каприз.
— Ты ответишь честно, если я тебя о чем-то спрошу?
Бровь Темной Матери слегка дрогнула,
— Спрашивай.
— Ты помнишь Сармина? — отслеживая малейшее изменение ее мимики, поинтересовался Айт.
Зеркало пошло волной, и прекрасное лицо, будто стертое чьей-то невидимой рукой, вмиг исчезло, предоставив одарину теперь смотреть на собственное отражение.
— Помню, — прошелестел над головой Айта женский голос.
— Почему ты его отпустила? — задал новый вопрос ай-тэро, напряженно вслушиваюсь в повисшую вокруг тишину.
— Потому что не могла ему отказать, — тяжело вздохнула Темная Мать.
— Спасибо, — улыбнулся Айт, получив ответы на все свои вопросы. — Я могу идти?
— Ступай, — в голосе женщины слышалась тоска и усталость, но Первый страж не стал спрашивать, что так ее огорчило — он просто развернулся и покинул комнату, в мрачной решимости направляясь на совет одаринов.
Двенадцать самых сильных стражей темной башни безмолвно сидели за круглым столом, ожидая появления своего ай-тэро. Так же безмолвно они поднялись с мест при его появлении и почтительно склонили перед ним головы.
За исключением Месаи.
Старик с тревогой следил за своим лучшим учеником, и взгляд его не утратил этого выражения, даже когда Айт жестом руки позволил всем сесть и сам занял положенное ему по праву место.
Первый страж мучительно долго смотрел на высеченные в каменной столешнице слова клятвы одаринов, а затем резко поднял голову, и в голосе его зазвенела сталь:
— Я видел верительные грамоты одаринов, которых по неизвестной мне причине переместили с одних мест службы на другие. На всех документах стояла твоя подпись, Рэм… Скажи, каково это — жить с чувством вины за страшное предательство, понимая, что оно будет мучить тебя вечно?
В гнетущей тишине головы всех стражей повернулись в сторону Рэма Дайка, побледневшего и неестественно выпрямившегося в кресле.
— Ты ведь поэтому много лет назад отдал свой пост ай-тэро мне, несмотря на то, что силы наши были тогда еще равны? Хотел избавиться от влияния Морганы? Думал, что так все исправишь?
Рэм сглотнул и, опустив глаза, медленно кивнул.
Никто из ллайда не понимал, что происходит. Стражи безмолвствовали, не смея вмешиваться в напряженный диалог своих товарищей.
— Ты предал друга, погубил беззащитную женщину и ее новорожденное дитя, а самое страшное — ты нарушил равновесие, обрекая этот мир на страдания и боль, — не облегчая Рэму жизни, тяжело ронял слова Айт. — Неужели жажда власти и миг тщеславия, когда тебя выбрали ай-тэро, того стоили?
— Не стоили, — мужчина поднял на Айта потухший и исполненный глубокой душевной боли взгляд. — Я не знал, что Темная Мать дала Сармину свободу. Я не желал ему смерти…
— Думал, если ллайд узнает о связи Сармина со светлой Хранительницей, его изгонят из башни, и ты займешь его место?