Император Галерий: нацлидер и ставленник тетрарха. Книга вторая. Лавры не жухнут, если они чужие
Шрифт:
– Это всё правда боголюбивых ромеев… эээ… римских нечестивцев? А значит, для нас, зороастрийцев – ложь! Да ты никакой не биограф, а сказочник-корыстолюбец! – холодея в процессе рассказа, а потом, снова набирая температуру тела, прокричал Нарсе, и затем спокойно приказал страже. – Растерзать его! Вырвать глаза и сердце этого чудака. На золотом блюде приносить мне их не надо, насмотрелся уже вдоволь!
– Но я ещё не всё рассказал! – прокричал правдоруб и правдолюб, вытаскиваемый охраной из тронного зала: этот сопротивлялся, отбиваясь руками и ногами, попутно вспоминая детство. – Я в домике, я в домике, хочу к маме!
Все поняли, что чувак умопомрачился.
– Того, что я услышал, мне от тебя уже достаточно! – пробубнил
Добровольцев больше не находилось: учёный народ снова безмолвствовал.
– Вот ты! Именно ты излагай, что знаешь о моём великом деде! Да-да, ты! – ткнул пальцем в персонально пока не пуганого дядьку-биографа с кризисом среднего возраста в горящем взоре.
Упираться было бессмысленно, ибо без сердца и глаз можно было остаться даже раньше и быстрее, чем если начать хоть что-то молоть языком. И дядька средних лет заговорил, тщательно подбирая слова, словно был на допросе:
– В Парфии-Парсе царствовал шахский род Базрангидов. Жрец Храма Ардвисуры Анахиты Папак, который одновременно правил одним из парфянских городов с названием Истарх, взял в жёны девушку из этой славной шахской фамилии. Истахр – город древнейший, священный, сердце зороастризма, в нём испокон веков хранились наши заветные, сакральные и божественные тексты – подлинник самой «Авесты»…
– А что за Ардвисура Анахита такая? Никогда не слышал, – неожиданно перебил биографа Царь царей.
– Богиня воды и плодородия, мудрости и медицины.
– Ты отрицаешь Ахура Мазду, возвеличивая какую-то диву сомнительной репутации и непонятного происхождения?
– Нет, нет, нет, что вы! Ахуда Мазда – наше всё! А Ардвисура Анахита – это посконная авестийская Богиня! Она – Сура, сильная! Она в вечной дружбе с Ахура Маздой – не разлей вода до гроба! Её семьсот лет назад очень почитал Артаксеркс II Ахеменид, а империю Ахеменидов восстановили Сасаниды! В «Авесте» даже отдельный гимн в честь Ардвисуры Анахиты сложен. Могу спеть! Даже нечестивые ромеи почитают её в образе Анаитис! Да и вообще Храм Ардвисуры Анахиты – это родовое святилище рода Сасанидов, кхе-кхе…
– С этого и надо было начинать! Оказывается, она глобальное экуменистическое Божество и к тому же ещё и наше родовое? Вот те раз! Правда? Ну, тогда ладно, одобряю, надо будет при случае ей тоже помолиться и «Авесту» заодно почитать. Сейчас петь не надо, по глазам вижу, что тебе в детстве Медведев … эээ… медведь из Гипербореи, возможно даже, белый, на ухо наступил. Продолжай по делу срочно!
– Эээ… эээ… кхе… кхе… – проэкался и прокхекался дядька-биограф с кризисом среднего возраста во взоре, внутренне изумляясь самому факту того, что родные глаза и сердце до сих пор при нём. – Папак был вашим прадедом, о повелитель. А Сасан вообще был отцом Папака, то есть вашим прапрадедом! Ваш же дед Ардашир был сыном Папака. Вот такая прямая линия! Но воспитывал вашего деда не Папак, а другой шах, а может, и не шах, а мэр города Дарабгирда. А потом ваш дед возьми да и соверши в Парфии-Парсе государственный переворот… эээ… оговорился, с кем ни бывает… прежний Царь царей и прочие шахи добровольно передали власть Ардаширу, осознав, что лучшего владыки им во всём свете не сыскать! И Ардашир оправдал надежды всех: он расширил державу так, как ни у какого Артабана Аршакида ни за что силёнок бы не хватило! Ваш дед сначала укрепился в Истахре, потом раздавил и подмял под себя все кланы Парфии-Парса… эээ… они сами под него раздавились и подмялись. А потом началось: походы от Парса до самых до окраин, с южных гор до северных морей. Везде он, Человек с большой буквы, прошёл как хозяин необъятной Родины своей. Аж до самого Кермана и Мекрана! Мерв, Балх Хорезм, Гурган, Абаршахр – все легли под копыта коня и под воинов грозного шахиншаха. Цари кушан, Турбана, Маркурана и Апренка признали наш суверенитет и, словно прислуга, толкались при дворе Ардашира, заискивающе ловя его взгляды и каждое слово! Царства всей Месопотамии стали частью Ирана и не-Ирана. Ардашир два раза щёлкнул по носу римского царя-нечестивца Александра Севера. Второй раз ваш дед так гнал его, что дошёл до Антиохии! А между тем этот город для ромеев сакрален, ибо периодически становится столицей их державы. Вот как было дело!
Попутно наблюдая за реакцией Нарсеса, не чувствуя отклика и продолжая изумляться тому, что всё еще жив, дядька-биограф продолжил:
– У меня есть доказательства правдивости этой истории! Вот монета Базрангидов! Я не только историк и биограф, но и филателист… эээ… нумизмат и педагог!
– Любая шишка на ровном месте монеты чеканить может. Все норовят в вечности задержаться. Что доказывает денежка, которую ты держишь в руках?
– А то, мой повелитель, что род Базрангидов реально существовал. Следовательно, если помыслить логически, Папак не мог быть женатым ни на ком ином, кроме как на девице из этого клана и у них не могло быть никакого иного сына, кроме Ардашира, вашего деда! Ведь это же ясно, как пень и Божий день, и очевидно, как дважды два – четыре! Ну, в крайнем случае, пять!
– И, правда, логика безупречна, – кивнул головой Нарсе, словно восхитившись, и достал из своих карманов горсть золотых и серебряных монет. – У меня вот тоже есть ликвидность с нетленными ликами Ардашира и Шапура на аверсах и с горящими факелами на реверсах. Мне кажется, это тоже убойное доказательство того, о чём ты только что поведал, учёный! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома!
Дядька-биограф, приготовившись быть назначенным любимой женой, приободрился, неожиданно для самого себя повеселел и собрался было смело продолжить свою речь, но Нарсе его опередил собственным вопросом:
– А что ты скажешь о матери Папака по имени Денак?
– Эээ… кхе-кхе!
– А что скажешь о супруге Папака по имени Рутак?
– Эээ… кхе-кхе!
– А что скажешь о дочери Папака с тем же именем, что и его мать?
– Эээ… кхе-кхе!
– А что знаешь о парфянском наследнике Валарше-Вологезе Пятом, который вёл и проиграл войну с боголюбивым… эээ… с нечестивым Римом?
– Эээ… кхе-кхе!
– А что ведаешь о сражении при Ормиздакане между Артабаном и моим дедом, которому, по твоим словам… прежний Царь царей и все шахи добровольно передали власть, осознав, что лучшего владыки им во всём свете не сыскать? А ведь именно после этой решающей битвы мой дед короновался шахиншахом Ирана и не-Ирана!
– Эээ… кхе-кхе!
– А куда делся сын поверженного Артабана Артавазд, который даже после коронации деда не один год где-то продолжал чеканить монеты со своей нечестивой физиономией?
– Всё расскажу, как на духу! – воскликнул дядька с кризисом среднего возраста, наконец, почуяв неладное: долго доходило.
– Да можешь уже и не говорить. Я вижу, что свой предмет ты знаешь безукоризненно. Ты не только биограф, историк, филателист, беллетрист, нумизмат, педагог, но ещё и пианист, и пророк и демагог!
– Ваш великий дед был не только знатным воителем, но столь же великим строителем. Он основал и построил три города! Кроме Ардашир-Хварраха, ещё и Ардашир-хнум, и Вех-Ардашир! – словно за последнюю соломинку, ухватился дядька средних лет, выдав последнюю порцию своих познаний, но не став упоминать или ненароком запамятовав о том, что третий из перечисленных им городов прежде назывался Селевкией и был просто Ардаширом отформатирован, перестроен, а попросту – реновирован!