Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
Шрифт:
– Значит, надежд и вправду никаких нет?
– Не знаю. Наверное, нет.
– Вот жмоты, а! Ну, может, все-таки найдется какой-нибудь инвестор?
– В Сибири точно не найдется. Здесь это никому не надо. А те, кому надо, ничем не могут помочь. А вообще, самым лучшим выходом была бы национализация компании. О чем думают эти идиоты в правительстве, я не знаю. Мы уже сами сделали все, что нужно – и корабль построили, и космодром. Им осталось бы только выделять деньги на текущую деятельность. И деньги не такие уж и большие.
– Папа, а ты никогда не жалел, что не остался в России? Ведь был бы сейчас, наверное, самым главным ракетчиком…
– Вряд ли, –
Помолчав немного и сделав над собой усилие, Настя сказала:
– Знаешь, я, наверное, останусь ночевать у Луизы – так что вы меня не теряйте.
– Ладно, не потеряем, – ответил Выселенцев.
Бесконечный зимний вечер тянулся мучительно медленно. Сначала Выселенцев думал о том, как спасти компанию, но, устав от бесплодной работы мысли, подошел к стопке непрочитанных журналов. Тут были красочные американские и сибирские издания, но были и советские – до смешного тонкие из-за отсутствия рекламы, отпечатанные на плохой бумаге, с блеклыми иллюстрациями и зачастую малоинформативными по причине секретности статьями. Читать было некогда, и стопка эта разрослась до неимоверных размеров. Самые ранние номера – примерно годовой давности.
Выселенцев помнил, что где-то на дне погребена советская статья о его корабле. Вот, здесь. Он осторожно выдернул из фундамента бумажного небоскреба десятый номер журнала «Вестник науки и техники» за прошлый год и принялся за чтение. Когда-то он уже читал эту статью, но с тех пор совсем забыл содержание, и сейчас знакомился как бы заново.
Все материалы советской прессы, касавшиеся дел в Сибирской Империи, отличались бескомпромиссной враждебностью. Об остальных капиталистических странах, особенно небольших и неопасных, иногда писали в нейтральном тоне, но если речь заходила о Сибири, то никаких послаблений не допускалось. Это был вопрос принципиальный. Подобную же принципиальность, впрочем, всегда проявляли и сибирские издания.
Читая советскую периодику, Выселенцев всегда с досадой отмечал, что стиль пропаганды год от года ничуть не меняется – она оставалась все такой же топорной и зачастую приводящей к противоположным результатам. Вот взять хотя бы статьи об его корабле. Критиканские тексты сопровождались, однако, красивыми картинками и эффектными фотографиями, похожими на кадры из фантастического фильма. А достижения своей страны советские журналисты выставляли порой в таком невыгодном свете, словно хотели оказать услугу вражеской пропаганде, которая чаще всего действовала столь же грубо, но порой применяла более утонченные и поэтому более эффективные методы.
Автор статьи под названием «Прорыв или авантюра?» тоже отпустил «царскому режиму» несколько дежурных «комплиментов», но чувствовалось, что это только потому, что так надо – иначе не пропустит цензура. Все-таки ему, профессиональному инженеру, было просто интересно писать на эту тему. Конечно, из текста можно было сделать вывод, будто Выселенцев готовит какой-то цирковой трюк вроде прыжка на ракетном автомобиле через Гранд-Каньон. И все же сквозь напускной снисходительно-презрительный тон – дескать, какие могут быть космические корабли у страны, годящейся лишь на роль американского непотопляемого нефтяного танкера – то и дело проступало невольное уважение к героической попытке осуществить давнюю мечту покорителей космоса – создать одноступенчатый многоразовый космический носитель. Описывая «Интеграл», автор приводил множество цифр, к которым трудно подвести идеологию. Он даже упомянул фамилию создателя корабля, хотя факт эмиграции этого человека из Советского Союза, разумеется, утаил. Хорошо, что российские имена и фамилии отличаются от сибирских не больше, чем английские от американских… Иллюстрации – неплохие, но уже набившие оскомину – были взяты из Терранета.
На Выселенцева повеяло чем-то знакомым, но давно забытым. Он попытался представить себя на месте советского читателя и воспринять написанное с его точки зрения. И на него нахлынули воспоминания о детстве и юности, проведенных в СССР. Он вспомнил, как читал в советских научно-популярных журналах заметки и статьи о разных интересных проектах, осуществлявшихся в «большом мире». При этом создавалось впечатление, что там, за границей, царит сплошной праздник жизни с бесконечным фейерверком удивительных достижений, то и дело заносимых в Книгу рекордов Гиннесса. Кстати, книга эта упоминалась так часто, и казалась такой легендарной, что Выселенцев иногда начинал сомневаться в ее существовании. Может, «попасть в Книгу рекордов» – это такая же фигура речи, как «попасть в анналы истории»?
Конечно, пожив здесь, Выселенцев убедился, что все совсем не так, как виделось в замочную скважину. Никакого особого праздника жизни нет и в помине. Битком набитые магазины – да, есть. И Книга рекордов Гиннесса стоит на полке – бери и листай, когда захочешь… Но сама жизнь от всего этого не становится ни веселее, ни счастливее. Да и всякой чепухи и несуразицы в здешней действительности не меньше, чем в той. Эх, наивность юности…
Закрыв журнал, Выселенцев долго сидел, вспоминая прошлое. Двор пятиэтажного дома, где они жили с мамой. Учителя истории. Светлану… Мысль о первой подруге, как и мысль о матери, породила чувство невосполнимой утраты. Выселенцев ничего не знал о судьбе этой женщины. Как она теперь, интересно, живет? Наверное, давно замужем, родила детей… Помнит ли она его? И часто ли вспоминает? Помнит ли она их первый поцелуй?
«Нет, надо все-таки съездить на родину», – подумал Выселенцев и, зайдя на сайт авиакомпании «Сибирская корона», начал прикидывать маршрут…
Во втором часу ночи только-только уснувшего Выселенцева разбудил звонок телефона.
– Да! – сказал он сонным голосом.
– Иван Андреевич! – почти прокричала в ответ какая-то девушка. – Это я, Луиза!
– А-а… Здравствуй, Луиза. Что случилось?
– Помогите, пожалуйста! Заберите Настю отсюда!
– Откуда?
– Из ночного клуба «Империум».
Выселенцев аж подскочил. Сон как рукой сняло.
– Как вы там оказались?
– Это долгая история. Но сейчас надо ее увезти!
– Да что случилось-то?
– К ней тут подсел один парень. Заказал водку. Сам почти не пьет, а ей все подливает и подливает. Я чувствую, он ее трахнуть собирается.
– Ну, а Настя что? – растерянно спросил Выселенцев.
– А что Настя? «Хи-хи-хи» да «ха-ха-ха»… Я ее попыталась увести, так она меня послала матом.
Тут Луиза разревелась.
– Ладно, – сказал Выселенцев. – Жди меня там. Сейчас приеду.
Он выключил телефон, чертыхнувшись, слез с кровати и начал одеваться.
– Что там такое? – недовольно спросила жена.
– Настя сидит в ночном клубе во Владивостоке и не может оттуда уйти. Поеду забирать.
– Как не может? – встрепенулась Тамара. – Почему?
– Пьяная потому что в стельку.
– О, господи!
Выселенцев вывел машину из гаража и направил в сторону зарева в небесах, висевшего над трехмиллионным городом.