Империум. Туман с Альбиона
Шрифт:
Голова заработала в нужном направлении, мысли выбрали генеральный путь и не хотели останавливаться. Руслан неожиданно для себя сообразил, почему оказался по другую сторону ручья, хотя его мир и этот были полными близнецами:
– Пробой межмировой перегородки не мгновенный, это несколько миллисекунд. Меня и генератор отнесло почти на двадцать метров от ручья. Если, в порядке бреда, предположить, что фильм "Назад в будущее" не совсем дурь, то там машине нужна была скорость. А у меня сказалось движение планеты в пространстве... Блин, жаль, я не Эйнштейн! Но и так ясно - ставить портал в месте, где я выпал...
Дело пошло. Идея срабатывания
Первоначальная заумь с возвратом, которая выглядела фантастикой, обретала черты реальности. Ведь если вдуматься, то все логично. И принцип "ничего лишнего", или бритва Оккама, этого францисканского монаха-философа, соблюдён. Что было при переносе Руслана сюда? Молния, килограммов двадцать железа с навитым на него кабелем, две сброшенных петли кабеля, в которых запутался ногой аспирант - и всё!
Значит, чтобы получить пробой, нужен хороший электрический разряд. "Портал со мной в центре петли, плюс молния", - легла итоговая строчка на исчерканный расчётами лист. Найти тот генератор - а куда он из таёжной глуши денется?
– дождаться грозы, поднять антенну, как приманку для молнии, стать внутри петель кабеля и ждать разряда.
– А грохнет насмерть, так все равно лучше, чем жить в страхе, - обманывая себя, чтобы превозмочь резонные опасения, вслух произнёс Руслан.
– Осталось хорошенько обмозговать способ продажи идеи. Просто так удрать не дадут, значит, надо действовать хитрее, чтобы поверили, помогли собрать портал. И свалить при первой грозе. На кой хрен мне здесь оставаться?
Приняв решение, он стал обдумывать, как и что будет предъявлять особистам, когда те дадут ему лабораторию. Формулировку "если дадут" аспирант принципиально отверг. Он не намеревался портить себе жизнь бесполезными переживаниями, типа, а вдруг у меня ничего не получится?
"Получится, всё будет по-моему, как задумано, потому что я умный, я их всех переиграю."
Хорошее, всё же, дело, этот аутотренинг и умение настраиваться на позитив! Руслан твердил волшебную фразу так долго, что поверил в себя. Настроение опять стало улучшаться, да ещё так вовремя хлопнула входная дверь, и голос Арика объявил, что обед доставлен. Запасливый Демид принёс из своей комнаты початую бутылку мадеры, разлил на троих. Подняв стакан, силач неожиданно выдал тост:
– Чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось!
– Ага, - согласился тощий Арик.
Руслан выпил молча. Он не искал дружбы с этими людьми, фактически, с тюремщиками, потому что знал о "стокгольмском синдроме" и боялся, что в нужный момент пожалеет их, не может убежать.
"Тупорылое, ограниченное быдло, те же менты, только в штатском... У меня с ними нет ничего общего... Они мне враги, скрытые, но враги... Я не должен к ним привыкать, не должен им сочувствовать..."
Дохлебав прекрасный гороховый суп с копченостями, аспирант принялся за свиные рёбрышки. Вкусная еда отвлекла его от формулы, которую он твердил. Наверное, поэтому он утратил бдительность и ответил на вопрос Арика о своем мире:
– Там так классно! Да, скучаю. Особенно, по компьютеру. Была бы возможность вернуться - всё бы отдал за это!
Демид хохотнул:
– Помолись, боженька и поможет, - и язвительно присовокупил.
– Ах, да, ты же нехристь! А то, может, покрестишься?
Руслан вскипел - он не мог себе простить, что, в первые дни, пребывая в подавленном расположении духа, разоткровенничался с этим бугаём и проговорился об атеизме:
– Заладил, нехристь, нехристь! Ты-то чем лучше? Тебя-то твой бог только в загробный мир переправит, как концы отдашь... А я в свой сам дорогу найду!
И осёкся, похолодел, осознав, что сгоряча выдал самую тайную, запрятанную очень глубоко, сокровенную мысль о побеге.
"Кроты" есть везде
Португалия, самое западное государство континентальной Европы, прижатая Испанией к юго-западу Пиринейского полуострова, всегда кишела туристами. Любуясь достопримечательностями, которые остались после завоевания страны Римом, вестготами, арабами, испанцами, организованные в группы или одиночные иностранцы проникались желанием заиметь что-то на память.
Владелец небольшой сувенирной лавки, господин Жоан да Силва, знал, как привлечь и чем удивить туристов. Над входом в его магазинчик висела вытянутая в высоту красочная вывеска на всех популярных языках мира, включая арабский, амхарский, китайский и даже японский.
Продавая очередному фалашу глиняную статуэтку, которая осталась от лузитан, первых обитателей этих земель, Да Силва заметил, как сместились влево цветочные горшки на подоконнике трактира: "Срочная посылка?" Это было серьёзно, и лавочник послал мальчика с заказом, хотя время обеда ещё не наступило. Сорванец мухой обернулся, доставил судок с супом и горшочек фейжоадо. Но квитанцию об оплате заказа, как оказалось, выкинул за ненадобностью. Юный балбес! Хорошо, что бумажку не унесло ветром, она нашлась на обочине.
Выхлебав порцию калдо верде, Жоан изучил оборот квитанции, где карандаш вывел две цифры. Да Силве они дали понять - сверхсрочно! Отставив судок, лавочник проверил глубину горшочка ложкой. Пакет был укрыт двумя-тремя ложками фасоли. Быстро проглотив их, Жоан ополоснул под краном свёрток, промокнул его полотенцем, развернул листы, скрутил в трубочку и спрятал в трость.
Спустя несколько минут на двери лавки повисло объявление: "Прошу простить, приболел". И действительно, ссутуленный лавочник, тяжело опираясь на трость, похромал к автобусной остановке, идущей в центр Лиссабона, где жил и работал врач-ортопед.
Да Силва предпочитал лечиться у знаменитости, хотя это и стоило больших денег, особенно приём вне очереди, как сегодня. Но подагра, как известно всем, на высоте приступа дает непереносимые боли. Во всяком случае, лавочник постоянно жаловался соседям, что его небольшие доходы идут, в основном, на облегчение жутких страданий.
Жоан да Силва и сам верил в подагру. Он держал дома десяток различных книг и популярных брошюр об этой болезни, которая поражала, если верить легендам, людей из благородных семейств, аристократов, пивших изысканные вина. Периодически штудируя учебники и монографии, лавочник старательно подгонял внешние симптомы и жалобы под диагностические каноны. Болезнь выглядела классически. Хромота возникала приступообразно. Лекарства помогали плохо. Жоан ходил, шаркая и тяжело опираясь на прочную трость.