Империум. Туман с Альбиона
Шрифт:
"Если беспристрастно смотреть, что предлагает руководитель МИ-6? Использовать подвернувшийся случай. Да, проводить незапланированную операцию - рискованно, отдает авантюрой. С другой стороны, если экспромт сработает, то репутация победителя гарантированно вознесёт инициатора авантюры в кресло премьер-министра. Чертовски соблазнительно!"
Лорд Пальмергрин представил, как восхищённо будут отзываться потомки о временах его руководства Британской Империей, последний раз стукнул пальцем по столу и твёрдо произнёс:
– Повторите, о чём идет речь.
– В руки Ордена попала шифровка из России, отправленная неустановленным лицом другому неустановленному лицу. Из контекста
– На это способен любой граммофон, - ядовито прокомментировал военный министр.
– Записать на пластинку, перевезти в любое место и прослушать...
– Отнюдь. Передавать мгновенно. Как если бы мы беседовали, когда я нахожусь в Балтиморе, а вы здесь, в кабинете. Но значимость шифровки не в том. Важна сама суть! Россия посмела нарушить договор с Орденом, согласно которому все ходоки немедленно передаются в его руки. Она практикует создание тайных центров, где научные знания пойманных ходоков использует на собственное благо. Судя по протоколу совещания, который нам удалось добыть, Орден обеспокоен нешуточно. Он будет лихорадочно искать такой центр по всей России. Нам надо помочь ему в этих поисках. Максимально. И есть некоторые предложения на этот счет...
Лорд Пальмергрин встал, степенно прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. Будучи почти постоянным членом правящего кабинета, он привык долго и обстоятельно взвешивать доводы за и против, избегая скоропалительных решений. В большинстве случаев такое поведение себя оправдывало, так как часть проблем решалась сама собой, а другие выходили за рамки его компетенции. Но сегодня уйти от рассмотрения или затянуть решение - значило показать свою несостоятельность. И сэр Томас как отрубил:
– Доклад мне на стол. Вечером я встречаюсь с премьер-министром. Там и будет принято решение. Идите же, сэр Роберт, составляйте доклад! С выводами, прогнозом и стоимостью предлагаемой авантюры!
Глядя, как этот кадровый разведчик удалился ровным шагом, министр пожелал ему свернуть шею на лестнице. Хотя точно знал, что руководитель Сикрет Интеллидженс Сервис до своей резиденции доберется без происшествий. Уж слишком удачлив! Ни одного провала за долгую шпионскую карьеру. Именно эта деталь биографии руководителя МИ-6 подтолкнула лорда Пальмергрина принять решение:
– А рискну! Поддержу. В случае провала - сделаю его козлом отпущения...
Министр иностранных дел плохо разбирался в людях. Он даже не догадывался, что сегодняшний разговор имел иную цель - глава службы внешней разведки всего лишь намеревался легализовать задним числом уже начатую игру. Сэр Роберт принялся действовать на свой страх и риск, едва прочёл протокол совещания у Великого Магистра. Не колеблясь ни мгновения! Неприязнь разведчика к Российской Империи имела высочайший накал, и возможность навсегда рассорить Орден с дикими азиатами - мгновенно стала идефиксом постоянного секретаря, как скромно именовалась должность главы МИ-6.
Поэтому ещё вчера ночью всем резидентам, работающим в Российской Империи, улетели шифровки с одинаковым заданием: "По достоверным данным, в малонаселенном или ненаселённом пункте азиатской или дальневосточной части России существует законспирированная лаборатория с ходоком. Принять меры к ее обнаружению".
Крутой поворот
Командир части огорошил Мухина с порога:
– Не знаю, зачем, но вас вызывают в Санкт-Петербург, срочно. Третье отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, шестая Экспедиция. Вот предписание, отбываете сегодня. Надеюсь, ничего серьёзного, и вы обернётесь за неделю.
В коридоре капитан встретил майора Воронова, увидел торжествующую улыбку того и выслушал ехидные слова:
– Сочувствую. Третье отделение шутить не любит. Ну, вы ведь у нас человек самостоятельный, независимый! Желаю успешно объясниться с жандармами и особистами.
Мухинс сделал равнодушный вид, презрительно буркнул гниде в ответ:
– Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют.
Но угрозу штабного майора о трибунале он помнил, как и льстивое обхождение того со всеми особистами. А если Антон Ханаев, нормальный, вроде, парнишка, пожаловался начальству на непокорного командира заставы? Или Каиркенов, шишка немаленькая, начальник региональной канцелярии Третьего отделения, обиделся на капитана? Ну, а сестра Магдалена Баторина, инспектор Ордена, которую Мухин почти публично поставил на место - смазливая стерва! командовать вздумала!
– наверняка "настучала" на строптивого командира заставы.
Раньше капитан как-то не задумывался о последствиях своего поведения, но сейчас словно со стороны на себя глянул: "Хорош ухарь! С кем я тогда встречался - всех против себя восстановил. А зачем? Потом ведь и с Ханаевым и Каиркеновым нормально, без гонора разговаривал - люди-то оказались умные, понимающие... О, дурак!"
Но раскаяние припоздало. Как говорится, поезд ушёл, да повороты остались. Такого количества отрицательных отзывов и жалоб вполне хватало для понижения в звании. Единственный, с кем отношения капитана установились сразу и замечательные, так это Ахмед Газаев. Однако искать заступничества у него или у кого бы то ни было - Мухин не собирался:
– Да что я, за свои слова ответить побоюсь? - решил он, устраиваясь в кресле рейсового дирижабля.
И спокойно заснул. До столицы пришлось лететь долго. Хорошо, компания подобралась удачная, так что два с половиной дня пути удалось скоротать за ломберным столом и в баре. Дирижабль пришвартовался к причальной мачте центрального аэропорта утром третьего дня.
К начальнику канцелярии Шестой экспедиции Мухина допустили тотчас по прибытию. В кабинете навстречу капитану во весь немалый рост поднялся очень худой человек лет пятидесяти, чью идеально накрахмаленную белую сорочку украшал галстук с родовым вензелем. Статский советник фон Бок, так звали чиновника, совершенно гражданского по внешности и повадкам, прервал рапорт пограничника словами:
– Душа моя, Дмитрий Сергеевич, без церемоний! Знаю, вы военная косточка, но мне, человеку решительно мирному, привычнее без бряцания шпор и козыряний. Присаживайтесь, побеседуем...
Беседа затянулась надолго. Николай Христианович спрашивал мнение Мухина о литературных новинках, высказывал своё, обсуждал кулинарные изыски шеф-повара ресторана "Невские зори", в котором офицеры отмечали окончание училища, интересовался взглядами на внешнюю политику...
Томясь непониманием, капитан отвечал, стараясь не вдаваться в подробности и говорить кратко. Ему казалось, что все эти разговоры - только прелюдия, и вот сейчас этот тощий седой мужчина с растрёпанными волосами задаст главный вопрос. Мухин наивным себя не считал, причину вызова давно определил и намеревался отказаться от предложения: "Благодарю покорно, но жандармом становиться не намерен!"