Империум. Туман с Альбиона
Шрифт:
Каиркенов усмехнулся. Хотя внешне канцелярия выглядела обычной конторой, он любил эту работу и категорически возражал бывшим коллегам из полиции, шутившим над "бумажной крысой":
– Мы работаем головой, а не с бумагами. Разницу чуете?
К сожалению, понимали немногие. Вот и Костя Исаев пока не видит толка в чтении сводок. Потому что не умеет их читать. Ничего, пусть пока тупо покопается в фактах, под контролем Деевой пробует осмыслять сведения, описанные скупыми строками. Пусть дойдёт до белого каления, пусть взорвётся. И тогда начальник Томской канцелярии возьмёт стажёра на прогулку в "каталажку", куда свозят задержанный сброд. И предложит по внешнему виду определить, кто есть кто.
А когда стажёр осрамится, Ильгиз Кадырович расскажет, почему чиновники в конторах бывают разные. Некоторые почти не отличаются от бюрократов, какие прели в столоначалиях позапрошлых веков, в чинах дьяков, подьячих, писарей, и бездельно отсиживали рабочие часы, усердно исполняя лишь одно действие - прочистку ушах и носа тыльной стороной карандаша. Из-за таких, малограмотных, искажавших диктуемое или переписуемое, и возникла притча про никому неведомого "поручика Киже".
Вряд ли мальчишка Исаев читал по мифического поручика, да и неважно это. А вот что мир стал компактнее с появлением быстроходных дирижаблей и доведением пневмопочты до таких российских глубинок, провинциальней которых остались только хуторы - стажёр поймёт. Ещё бы не понять! Пять лет назад столичные газеты ехали до Сибири почти неделю, а нынче местная типография получает по почте готовые клише для печатных машин. Вуаля! И жители Малороссии, Сибири, Дальнего Востока или Камчатки утром читают свежий номер главной газеты страны.
Да, мир стал компактнее - с этим стажёр согласится. И тогда Ильгиз Кадырович покажет, чем отличается творческий работник от "конторской крысы". Даст прочесть Косте копию одного циркуляра, где вымараны даты, названия населённых пунктов и даже инициалы, но оставлено главное - выдержки из отчета о странной болезни. Зимой 20.. года она выкосила почти всё население местечка ... N-ского уезда. Только потому, что полиция не сумела вовремя поймать заразного "ходока" из другого мира. И кому из умерших интересно, что "ходоком" оказалась невинная девочка? Вот тогда стажёр ужаснётся, поймёт, насколько это важно - своевременно извлекать информацию о "ходоках" из сводок и справок всех губернских департаментов и ведомств...
Каиркенов не успел додумать план воспитательного разговора со стажёром. Прогудел сигнал пневмопочты. Раскрыв пенал, начальник Томской канцелярии расправил лист, испещрённый буквами. Они выглядели бессмысленным набором, однако, циферка в начале одной из строк - являлась условной, конечно, для знающего человека. Вынув из сейфа шифровальную сетку, Ильгиз Кадырович наложил её на текст и прочёл циркуляр:
"Всем региональным канцеляриям.
Сделать годовую выборку странных происшествий криминального и некриминального характера, классификация коих затруднена или же невозможна, так и других, попадающих в раздел "прочие". По приготовленной выборке проверить тщательность и полноту расследования упомянутых происшествий. В случае явной халатности или недобросовестности расследований взять должностных лиц, повинных в том, под негласный контроль. Об исполнении доложить через две недели от сего числа.
Л.В. Дубельт"
Первый полёт к свободе
Проснувшись рано утром, аспирант Рослов понял, как чувствовал себя Менделеев после осознания формы и структуры знаменитой таблицы. В голове сложился план действий, осталось только его записать и реализовать. Чем он и занялся безотлагательно.
Выпросив у Арика линейку и карандаш, Руслан сделал чертежи якоря и статора самой примитивной электромашины. Подшипники по типоразмеру детализировать не стал, просто обозначил ожидаемую нагрузку. Сечение медного провода указал, как помнил, а вот над коллектором пришлось помараковать основательно. То, что в его мире было делом минутным - вылез в сеть, нашёл нужное - и всё! А здесь аспиранту пришлось долго расспрашивать Демида и Арика, тупых до ужаса, пока он понял, что прессованный графит для щёток найти не удастся.
Вчера это воспринялось бы, как удар ниже пояса, но сегодня всего лишь стало отложенным вопросом - чем и как заменить? Плюс, сработали давнишние навыки, приобретённые за время изучения методик ТРИЗа. Знаменитая теория решения изобретательских задач советовала для начала точно выразить, чего ты хочешь?
– Хочу снимать или передавать электроны с неподвижного контакта на подвижный, - сказал вслух аспирант, адресуя формулировку себе.
И "отпустил корову бродить, куда та захочет", как учила ТРИЗ - то есть перестал ломать голову над проблемой щёточного узла. Этому помогла суета со сборами на дирижабль. Арик прибежал возбуждённый, приказал Демиду с Русланом:
– Ноги в руки и поехали!
Он погнал мобиль за город. Аспирант сунулся было на переднее сиденье, но Демид рыкнул и загнал во второй ряд. Даже опускать стекло не позволил. Руслан с любопытством пялился на оживлённое движение, на вывески и рекламу, на пешеходов, но всё это быстро примелькалось и утратило вкус новизны. Зато потом, как только дома расступились, впереди возникли куполообразные ангары. Такие точно, надувные, устанавливали над передвижным "Луна-парком", куда Руслана пару раз водили родители в бытность подростком. Но чем ближе подъезжал мобиль, тем яснее становилось - тут не ангары!
Огромные дирижабли низко парили над аэродромом, держа носы по ветру, подобно кораблям, стоящим на рейде у морского порта. Когда Арик свернул на платную парковку, и вся троица пешком направилась дальше - на соседнем поле зажужжал самолётик и комаром, жалкой букашкой промелькнул в стороне от гигантов. Руслан шёл, всё выше задирая голову. Он, что называется, запал на дирижабли "нипадецки", как совсем недавно выражался в чате.
И то, когда серая продолговато-ребристая туша, больше всего похожая на тыкву, растянутую за жопку и хвостик, вырастает, нависает и закрывает небо - только тогда понимаешь силу инженерной мысли. Никакие большегрузные самолёты, а Рослову довелось посмотреть на "Антея" и "Мрию", и в сравнение не шли с этим. Небольшой дождик, налетевший с запада, заставил его и спутников бежать, чтобы укрыться под навесом у причальной мачты.
Восторг аспиранта не омрачил даже образчик разгильдяйства, видимо, свойственного любой России в любом мире - бетонный тротуар закончился в считанных метрах от мачты, а дощатые мостки, брошенные через лужу, прогибались до самой грязи и пачкали обувь. Отирая боковину и подошвы туфель о траву, Руслан продолжал смотреть вверх.
– Нравится?
– раздался над ухом знакомый голос, и невесть откуда возникший Киселёв доброжелательно поддел попаданца.
– А вы, сударь, изволили ляпнуть, мол, каменный век... Вот эта сигара, что ожидает нас, всего лишь малотоннажный дирижабль полужёсткого типа.
– Красавец!
– воскликнул аспирант, задирая голову. - Какая, к чёрту сигара? Это небесный кит!
Горизонтальные рули, действительно, раскинулись широким полукругом на всю ширину баллона и слегка изгибались под порывами свежего ветерка. Он же, ветер, проминал бока баллона, гоняя волнообразные складки, но килевая ферма в виде длинного металлического ложа - для защиты мягкого брюха "небесного кита", что ли?
– заставляла дирижабль держать форму.
Ажурная причальная мачта серебристого цвета, в которую носом уткнулось воздушное судно, играла роль лифта. Застеклённая кабина, неспешно жужжа двигателем, который почему-то был спрятан в полу, поднялась до самого баллона, выдвинула ещё более ажурный телескопический мостик и дотянулась к гондоле. Киселёв, Демид и Арик первыми прошли по нему, почти не касаясь перил. А Руслан смотрел на землю, которая оказалась далеко внизу. Он ощутил давно забытый холодок между лопаток, как в армии, когда робел на парашютной вышке перед первым тренировочным прыжком.