Империя огня. Амнезия в подарок

Грин Агата

— И правда, хороша…

— Эньор, — жалостливо протянул Рик, — будьте милосердны, не троньте! Она обещала лларе Эуле, что ни перед одним мужчиной больше ноги не раздвинет, кроме мужа законного.

— Извини, милая, — усмехнулся Блейн, — жениться нельзя.

И, сказав это, крепко поцеловал меня в губы; я задохнулась от неожиданности, и, когда он отстранился, судорожно вдохнула. Эньор со своим человеком рассмеялись и ушли.

Я вытерла рот рукавом и прошипела:

— И ради такой вот благодарности ты

меня ночью из кровати вытащил, Рик?

— Я же не знал! Думал, они дрыхнут давно, они же пили все…

— Этот не пил.

— Ты не думай, я сам тут все вычищу, только тебя сначала обратно в комнату отведу, — заискивающе проговорил служитель. — Ты только к ступени подойди, забери, что эньор оставил.

— А это безопасно? — уточнила я, поглядев на алтарь и высокое, до потолка, пламя на нем.

— Да-а-а, — неуверенно протянул Рик.

Еще раз вытерев губы, я несмело приблизилась к алтарю, в любой миг готовая отпрянуть. В этот раз от огня шел настоящий жар, обжигающий, опасный… Решившись, я преодолела оставшееся расстояние и быстро схватила предмет, который Блейн оставил на первой ступени.

Им оказался крупный рубин, ограненный в форме капли.

До утра мы с Риком драили пол в Святилище; как ни выпроваживал меня служитель, как ни просил вернуться в кровать и спать спокойно, я была непоколебима. Пол отмывался плохо, едкая гадость неизвестного происхождения, которая вышла из отравленного Блейна, тяжело отходила от каменных плит. Управившись, наконец, в Святилище, мы перешли на кухню. Там и в самом деле был учинен небольшой погром, но мы и его ликвидировали, действуя слаженно, быстро, умело.

— …Я занималась этим не впервые, — проговорила я, когда мы закончили с уборкой и развалились, уставшие, на стульях в кухне.

— Чем? — устало спросил Рик и зевнул.

— Уборкой, чем же еще. Я простолюдинка.

— Ты не можешь быть простолюдинкой, ведь ты плад, — возразил Рик. — Но твоя семья могла быть бедной. Ты правда ничего не помнишь о прошлом?

— Совсем ничего.

— Хотел бы я ничего не помнить о своем прошлом…

— Оно было полно тягот и лишений? — спросила я иронически, но без насмешки.

— Нищета, грязь и холод – вот мое прошлое. Ллара Эула спасла меня и дала другую жизнь.

— Добрая женщина, но странная… — задумчиво произнесла я.

— Как и все драконовы невесты.

Я провела пальцем по переднику, который нашла в кухне, и достала из кармана рубин Блейна… точнее, мой рубин. Как приятна руке его тяжесть, как идеально он огранен, как роскошен этот вишнево-красный цвет…

Я влюбилась в камень мгновенно, как только увидела; затрепетала, коснувшись его впервые. У меня ощущение, что не Блейн камень на тех ступенях оставил, а сам Великий Дракон. Я и сейчас, камня касаясь, ощущаю тепло огня…

— Очень красивый, —

вымолвил Рик, тоже любуясь рубином. — Я же говорил: на ступени перед Священным огнем оставляют лучшие дары. А ты идти не хотела. Только не говори лларе Эуле о рубине, она велит тебе его выбросить или вернуть Блейну.

— Не скажу… — прошептала я, завороженно глядя на эту рубиновую прелесть. — Рик, я влюбилась…

— В Блейна? — ужаснулся мальчик.

— Нет, дурачок, в камень. Глянь, как переливается… С роду такой роскоши в руках не держала.

— Теперь он твой.

Полюбовавшись еще на камень, я убрала его в карман передника – главное потом не забыть забрать, и спросила у служителя:

— Что ты знаешь о перерожденных? Какая у них судьба? Что меня может ждать?

— Судьбы у всех разные. Перерождение – одно из великих чудес, дар Великого Дракона, поэтому к перерожденным людям относятся с уважением и почтением. Говорят, поцелуй перерожденного приносит удачу, — покраснев, добавил служитель.

— Правда? — игриво протянула я, нарочно смущая паренька. — Хочешь, поцелую тебя на удачу?

— Не надо, — торопливо отказался он, покраснев еще больше.

— Такую возможность упускать нельзя, я непременно должна тебя поцеловать, о юный служитель храма, — с уверенным и серьезным видом сказала я, и, поднявшись со стула, потянулась к Рику.

Бедняга сначала вжался в спинку стула, потом «стек» с него, и, извернувшись, как уж, прошмыгнул мимо меня, прятаться за большим столом. Смеясь, я побежала за мальчишкой; мы стали носиться вокруг стола, как малые дети, радуясь тому, что ситуация с Блейном обошлась и никто не умер. За этим ребячеством нас и застала некая дородная женщина.

— Что такое! — воскликнула она. — Что за девка бесстыжая, Рик?

— Это не девка, — ответил смущенно запыхавшийся служитель, — это Валерия.

— Доброе утро, — сказала я первое, что пришло на ум. — Мы немного прибрались после того, как здесь похозяйничали люди Блейна.

Женщина снова меня оглядела, нахмурилась и, уперев руки в необъятные бока, потребовала ответа:

— Кто такая? Откуда? Почему я не знаю? И почему в одной сорочке и с не покрытой головой! Какой срам!

— Я просто сразу из кровати, — ляпнула я, не подумав.

Глаза грозной дамы округлились, и она пошла на меня с самыми нехорошими намерениями; я шмыгнула за спасительный стол.

— Это девка ихняя, Рик? — захлебываясь возмущением, спросила дама. — Девка Блейна? На моей кухне?!

Я осознала, что смерть моя близка, и подняла руки вверх.

— Тетя Уля, это не девка, я же сказал! Это гостья ллары Эулы, уважаемая гостья! — попытался спасти меня служитель, но корпулентная женщина смела его с пути столь же легко, как могучая морская волна сметает тонкое деревце.