Империя страха

Бардин Юлиан Андреевич

— Проходите, пожалуйста.

— Да нет, — отказался майор, — я не могу долго задерживаться. А что, Ильи Константино­вича нет дома?

Изобразив скорбную мину, женщина тихо произнесла:

— Его здесь больше не будет. Он умер. Известие было настолько неожиданным, что

Лямзин не смог скрыть искреннего удивления и буквально выкрикнул:

— Как умер, когда?

Собеседница оперлась на дверной косяк и спокойно ответила:

— Как умирают старые люди? Вот так же скончался и Константиныч. Вчера ночью

к нему приехала «Скорая» — я как раз не спала, читала книгу, — принялась объяснять она, — слышу, на лестнице шаги. Выглянула в глазок, а там кардиологическая бригада...

– — У него что, было больное сердце, — пере­бил ее Антон, — частенько врачи наведывались? Женщина неуверенно пожала плечами.

— Да нет, что-то я не припомню, чтобы он жаловался на сердце. Вот ноги у него болели, а сердце нет.

Лямзин откровенно расстроился — слиш­ком много вопросов он хотел задать старику, но, похоже, что все они так и останутся безответ­ными.

— Скажите, — спросил он, — а в котором часу это случилось?

На лице собеседницы запечатлелась мимолетная тень задумчивости; помолчав несколько секунд, она протянула:

— Что-то около часа ночи, точно не припо­мню. Да вы можете позвонить его дочери, она наверняка все знает. Это Вера, дочь Жутинова, сообщила мне по телефону о несчастье.

— Не могли бы вы записать мне ее номер те­лефона? — попросил Лямзин.

— Отчего же, конечно, могу.

Женщина скрылась за дверью, но тут же по­явилась вновь, держа в руках обрывок тетрадно­го листа.

— Вот, — протянула она, — звоните.

— Огромное спасибо, — поблагодарил сло­воохотливую соседку майор и направился вниз по лестнице, услышав, как за спиной щелкнули запираемые замки.

Прежде чем спуститься в метро, Лямзин по­дошел к таксофону и набрал номер. К телефону долго никто не подходил, майор уже собрался повесить трубку, когда в динамике послышался осипший женский голос:

— Слушаю вас?

— Прошу прощения за беспокойство, — из­винился Антон, — моя фамилия Лямзин, я из ФСБ. Не могли бы вы уделить мне несколько минут для личной беседы?

Какое-то время в трубке повисла напряжен­ная пауза, но спустя несколько секунд женщина отозвалась:

— Если вы тот самый майор, с которым бе­седовал отец накануне смерти, то приезжайте. Нижнюю Масловку знаете?

— Конечно, — заверил ее Антон и стара­тельно запомнил продиктованный адрес.

Поднявшись на площадь Савеловского вокзала, Антон зябко поежился — после тепла и от­носительного уюта станции метро ему показа­лось, что он попал в край вечной мерзлоты. Дождя не было, но промозглая сырость и поры­вистый ветер пробирали его до костей, застав­ляя втягивать неприкрытую голову в приподня­тый воротник осенней куртки.

Хорошо, что идти пришлось недолго — нуж­ный ему дом находился недалеко от вокзала. Поднявшись на второй этаж, майор надавил пластмассовую кнопку электрического звонка.

Дверь открылась почти сразу, и на пороге показалась маленькая фигурка женщины при­близительно одного с ним возраста. Под глазами женщины набухли огромные, синюшные меш­ки, а в черных как смоль волосах серебрилась ранняя седина. Если бы не навалившееся на нее горе, женщина могла бы выглядеть довольно привлекательно.

— Вы Лямзин? — спросила она больше для порядка, так как по ней было видно, что никого другого она и не ждала.

Майор утвердительно качнул головой и про­следовал за хозяйкой в квартиру.

Жилище оказалось стандартной трехком­натной квартирой, ничем не выделяющейся из огромного множества таких же совковых «хрущоб».

Дочь покойного старика провела визитера в гостиную и усадила на широкий диван, заняв место у прямоугольного полированного стола.

— Вы хотели о чем-то поговорить? — вежли­во поинтересовалась она.

— Примите мои искренние...

Подняв правую ладонь, женщина прервала готовые сорваться с губ соболезнования и ска­зала:

— Не надо. Давайте сразу по делу.

Антон даже не знал, с чего начать. Он уже пожалел, что вторгся со своими вопросами к этой женщине. Но так или иначе — он уже был здесь, а значит, нужно было начинать разговор.

— Простите меня заранее, Вера, если я по­кажусь вам грубым и бестактным, — начал Лямзин, — но меня интересует несколько вопросов. Не знаю, говорил ли вам отец или нет о том, что он раскопал у себя на огороде?

Достав из кармана домашнего халатика смя­тый носовой платок, Вера смахнула набежав­шую слезинку и отозвалась:

— Да, я в курсе всех дел. Отец мне рассказы­вал и про находку, и про вас... Но что конкретно вы хотели узнать?

Неожиданно для себя самого Антон спро­сил:

— Илья Константинович часто жаловался на сердце?

— Никогда, — шепотом ответила она, — единственная болезнь, которой он страдал, — это травматическое повреждение коленных сус­тавов.

Смутная догадка пронзила мозг комитетчи­ка, и он попросил:

— Вы позволите воспользоваться вашим те­лефоном?

— Конечно, — ответила она и подвинула к гостю телефонный аппарат.

Лямзин набрал номер и, представившись, спросил:

— Будьте любезны, девушка, подскажите, кто прошедшей ночью выезжал на вызов к Жутинову Илье Константиновичу, на улицу При­швина?

Получив исчерпывающий ответ, майор пе­респросил:

— Вы абсолютно уверены в этом?.. Хорошо, спасибо большое.

Вера смотрела на него ничего не выражаю­щим взглядом, но что-то в поведении мужчины насторожило ее, и хозяйка спросила:

— Какие-то проблемы?

— Нет, абсолютно никаких, — несколько торопливо отозвался Антон и, поднявшись с ди­вана, направился к выходу, благодаря Веру.