Имперский престол
Шрифт:
Первое, к чему пришли оба дипломата, так то, что отнекиваться нет смысла. Они в чем-то ошиблись и опровергать причастность к набирающей силу тюльпанной пирамиде, нет никакого резона, отказ только усугубит. Значит остается только одно…
— Сколько вы хотите? — напрямую спросил Лавров, вызвав на себе неодобрительный взгляд коллеги.
«После объясню» — только одними глазами сказал Козьма.
Впрочем, Гумберт и сам, но чуть позже, решил, что так будет правильно.
— Много не нужно, да и вы уже одарили меня. Так что половину, — сказал Кончини.
— Хорошо. Но через
— Согласитесь, я должен был попробовать. Но пятнадцать процентов и закончим этот неприятный разговор, — Кончини был сама любезность.
— Хорошо, сеньор Кончини, но нам нужно еще обсудить то, сколько французских кораблей прибудет в Ригу для торговли в следующем году. Вот, прошу вас ознакомьтесь и сделайте так, чтобы мы ко всеобщему удовлетворению совершили торговые операции, — сказал, включившийся в разговор Гумберт и протянул папку с листами, где были напечатана номенклатура товаров, их характеристика, а так же стоимость, которая, впрочем, вариативна.
— Занятно, — сказал Кончини, всматриваясь в написанное на французском языке. — Не знал, что ваша страна может продавать столько товаров. Фарфор… А воска! У вас, что на каждом дереве пчелиный рой? Думаю это может быть интересным и даже пересилить некоторое опасение противодействия Голландии. Не думаю, что гезы согласятся спокойно смотреть на усиление нашей торговли. Они уже возомнили себя посредниками между нашими странами. Зеркала идут от них.
— Мы можем быть взаимнополезны, — произнес дипломатическую фразу Лавров.
— Да, возможно. Что ж… — рот Кончини, казалось разорвется от улыбки. — Рад был встретиться и будьте уверены: регент королева-мать обязательно узнает и о визите и о предложении вашей страны. Но только лишь об этом. Мы же поняли друг друга, сеньоры?
Оставалось только заверить фаворита, что никто не узнает, что Кончини заимел долю в бирже.
Глава 11
Глава 10
Дневной переход от Эрзерума
17 июля 1610 года
Шах Аббас долго решался, чтобы, наконец, выступить против османов. Тактика, заключающаяся в бегстве от противника и вступлении в бой только лишь в возвышенностей и при условии неподготовленности врага, всем была выигрышная. Всем, если только противник до того тщательно не готовится к подобной тактике ведения войны. И пусть подготовка к изнурительным маршам по опустошенной территории врага крайне сложная и затратная, но и у визиря Османской империи Куюджу Мурат-паши не было выбора, кроме как побеждать. Нет, даже не победить, а разгромить нужно персов. Тут даже победа через многие потери неприемлема.
Над визирем сгущались тучи. Хитрому, изворотливому человеку, которым несомненно являлся Куюджу Марат-паша, было ясно, что он уже почти что и не главный вельможа в империи. Женщины — это
Визирь посчитал, что его победы, а где и примирения через дипломатию, в Анталии и других мятежных регионах, сделают мужчину более влиятельным, чем ранее. Султан Ахмед постоянно сетовал, что это джелали со своими восстаниям, как и кудры, мешают молодому, но амбициозному правителю стать в один ряд с Османом Великим, Мурадом Завоевателем, или Сулейманом Великолепным. И вот Куюджу-Мурат приносит эту победу и нет больше восстаний в империи.
Вот тогда и нужно было стать человеком Кесем, а не начинать игру против нее. Но что сделано, то сделано, и лишь полная победа над Аббасом позволит прибыть в Константинополь-Истамбул сильным и властным. Вот тогда визирь и пойдет на сделку с властной женщиной, уже не допустит вновь ошибку. Лишь только эта сделка не будет столь унизительной, какой может быть сегодня.
Куюджу Мурат-паша готовился к войне. Он тщательно прорабатывал главный вопрос: снабжение. Именно от того, как быстро и сколь качественно будут снабжаться войска и зависит победа. Визирь не сомневался, что разобьет персов в полевом сражении. По ему нужно выиграть манёвренную войну, где главным маневром будет бегство по кругу Аббаса и игра в догонялки со стороны визиря.
Не зал Куюджу Мурат-паша, что уже приговорен. Два повара, в его немалой когорте прислуги, куплены и готовятся применить яд, тайно доставленный из столицы. Есть подкупленные, а, скорее, идейные, одурманенные воины из сотни личной охраны визиря, которые могут напасть на своего же хозяина.
Так что визирь обложен со всех сторон, но исполнение приговора, вынесенного ровно тогда, когда молодой султан повизгивал от удовольствия, а Кесем методично отрабатывала платежи за свою власть, откладывалось. Женщина была мудра и понимала, что полный крах османского войска не нужен никому в османском государстве. И так, слава султана померкла, а именно от нее и зависит власть Кесем. Так что визиря будут убивать ровно тогда, как будет четкое понимание, как без существенных потерь закончить очередной виток персо-османского противостояния.
— Мудрейший! — в большой шатер визиря, склонившись, зашел чорбаджи [полковник] Фырат Зейбек.
Фырат был поверенным по военным и дипломатическим вопросам, лично предан визирю, по крайней мере Куюджу Мурат-паша был в этом уверен. Зейбек принял участие в переговорном процессе и в прямом подкупе некоторых лидеров восставших джелали. И эта работа стала важной составляющей всего процесса усмирения восстания.
— Говори! — повелел визирь.
— Мудрейший, грязные персы подошли к Эрзеруму. Вы оказались правы, — Фырат Зейбек так и не выпрямился, а говорил в более чем почтительном поклоне, являя тем самым удивительную растяжку.