Имперский престол
Шрифт:
Степан Иванович занял дом бывшего градоначальника и здесь же рядом разместились многие из командиров. Когда Волынскому предложили проследовать на постой в одно из самых больших строений в городе, боярин рассчитывал на нечто приемлемое, или даже роскошное. Однако, древняя столица армянского народа не только подверглась разрушениям в ходе военных действий, когда часть построек был сожжена, но политика шаха Аббаса разорила армян. Чиновники, занимающиеся переселением армянского населения во внутренние районы персидской державы, зачастую усердствовали и в перемещении многих ценностей во внутренние закоулки своих сокровищниц. Тянули
Не то, чтобы Эривань полностью обезлюдел, но то, насколько много жило людей в городе до 1604 года, в сравнение не идет с теми несколькими тысячами жителей современного города. И эти люди не живут сытно, а влачат существование, так как все экономические связи нарушены, а людей попросту не хватает для обеспечения элементарной инфраструктуры или производства еды. И кто в таком случае злодей? Турки, при которых армяне притенялись, но в целом жили своим миром, или пришедшие персы? Армяне ненавидели и тех и других. А ненависть эта абсолютная, не поддающаяся сравнению.
— Скажи, боярин, а есть ли возможность того, чтобы эти земли стали принадлежать нашему государю-императору Димитрию Ивановичу? — спросил после некоторой паузы Апавен Аветян.
— Только Богу известно и нашему государю, — уклончиво отвечал Волынский.
Воеводе отчего-то не захотелось расстраивать полковника. На самом деле Степан Иванович не видел никакой возможности, чтобы русский государь взял эти земли под свою руку. И причины прежде всего кроются в логистике, это при условии того, что сложится благоприятная политическая обстановка.
Два месяца длился переход от Москвы к Эривани. При этом, месяц войска двигались по Северному Кавказу и через горы. Русские потери в ходе этого перехода составили почти десять долей от всей численности корпуса. Мало того, атаман Иван Заруцкий до сих пор еще присоединился к войску и усмиряет некоторых особо зарвавшихся горцев.
Боярин Татищев свою работу знал и смог провести переговоры с немалым количеством кланов диких горцев. С немалым, но далеко не со всеми. Только сейчас выстраивается картина произошедшего, когда одни кланы брали деньги, причем немалые, за беспрепятственный проход русских войск, и они свое слово держали. Однако, ничто не мешало клановым вождям сообщать своим соседям о том, что по перевалам проходят платежеспособные русские, которые не особо знают местность. Мало того, молодые воины тех кланов, которым было заплачено за безопасность, с благословения старейшин вливались в большие отряды горцев и нападали на русские колонны.
Нельзя сказать, что Волынский в таких условиях бездействовал. Русские и армянские воины бегали по горам, обследовали местность, принуждали местных становиться проводниками. Но подобные действия, мало того, что приводили к травматизму, но и к крайне медленному передвижению. Так что сверху накладывались и санитарные потери.
И как брать такие земли, прямого доступа к которым просто нет? России пришлось бы тратить огромные средства на оборонительное строительство, обеспечение, снабжение большой группировки войск. При этом и грузинские царства, и армянские земли находились на стыке османских и персидских интересов. Все сложно и готова ли Россия кидаться в этот омут с головой?
Между тем, государь-император уже пробовал добиться от персов разрешения для русских войск присутствовать в Картли и Кахетии. Если наладить здесь производство
— Два дня, полковник, отпускаю людей под твою ответственность и без оружия. И помни, что никаких убийств, грабежей и всего прочего, — Волынский все же разрешил армянам посетить свои земли.
Это не был порыв благодетеля Степана Ивановича, а некоторый расчет. Воевода посчитал, что будет полезно оставшимся местным жителям узнать про добрых русских, что Россия принимает людей и даже обеспечивает их будущим. Государь-император не раз говорил о том, как важно, чтобы соседи стремились в Россию, случись на их родной земле сложности. У армян таких сложностей полный колодец.
И все прошло нормально, воины вернулись, правда с желанием убивать не только турок, но, может так быть, что когда-нибудь наступит и очередь поквитаться с персами.
Полковник ушел, но Волынский не собирался покидать свой скудный, аскетичный, пусть и большой, дом. Он ждал Михаила Игнатьевича Татищева, который отправился в Тебриз, в ставку шаха Аббаса, а еще Волынский не хотел видеть униженный город. Воевода хотел задать некоторые вопросы, нет, очень много вопросов русскому дипломату. Степан Иванович, будучи человеком чувствительным к правде и справедливости, а еще истовым православным христианином, коробило видеть то, что происходило на землях Закавказья. Он был готов выполнить любую волю государя, но при этом хотел иметь и внутреннее согласие с тем, что делает.
Волынский узнал, что тут происходит. Шах Аббас устраивал гонения на христиан, словно римский император Нерон в Древнем Риме. Существовала целая система по принуждению христиан менять веру на ислам. Сотни тысяч христианского населения были переселены.
И вот за это воевать с турками, к которым, оказывается некоторые относились чуть лучше, чем к персам? Будет, но с желанием когда-нибудь прицелится и в перса.
Татищева все не было, некому было отвечать на вопросы Волынского. А на третий день начали приходить сведения, что османы начали выдвижение.
*…………….*……………*
Южнее Тебриза
29 июня 1610
Шах Аббас восседал на большом троне, который перевозился с помпой в специальной карете с позолотой. Везли это сокровище двенадцать лошадей, красивых, изящных коней, но мало приспособленных для того, чтобы их запрягали в кареты. И вообще складывалась парадоксальная ситуация, когда при переходах было много условностей, величественности и показного богатства, но при этом персидская армия двигалась быстро, скрупулёзно выбирая дороги. Шах мог поистине считать выдающимся бегуном от противника.
Волынскому пришлось сильно напрячься, чтобы выдерживать темп переходов. И то, русские полки, зачастую начиная движения в авангарде, к концу перехода оказывались позади основной массы персидских войск. Сильно замедляла артиллерия, хотя такая же была и в армии Аббаса. Воевода сильно удивился, когда увидел русские осадные орудия в армии шаха. Государь-император делает все и даже больше, чтобы иметь союз с Ираном, а что делают персы? Вопрос.
— Что, Степан Иванович, есть к чему стремиться? Персы то быстрее переходят, — говорил Михаил Игнатьевич Татищев, пытаясь как-то вывести из тяжких раздумий Волынского.