Иная терра.Трилогия
Шрифт:
Для России этот образ не подходил, и Людвиг подошел с другой стороны. Ненавязчивая демонстрация силы, прямой намек на собственное отличие от большинства, подчеркнутая современность и в то же время — традиционность. Для достижения поставленной цели Нойнеру пришлось провести два месяца в спортивном зале, совмещая физические и энергетические тренировки, но результатом он был более чем доволен.
Низенький круглый человечек лет пятидесяти с мягким, одутловатым лицом превратился в невысокого, крепко сложенного сорокалетнего мужчину, подтянутого и чисто выбритого. Людвиг отказался от горячо любимой им — австрийцем коллекции бархатных и вельветовых костюмов,
Полка с обувью отличалась еще меньшим разнообразием — узкие модельные туфли со скрытым каблуком, прибавляющим к росту сантиметров шесть, тяжелые военные ботинки на толстой рифленой подошве, и байкерские сапоги-казаки с металлическими носами. Три похожих друг на друга образа, отличающиеся только акцентами.
И надо признать, русские образы нравились Нойнеру куда больше, чем австрийские. Просыпался Повелитель всегда в шесть утра, вне зависимости от того, во сколько он ложился. Принимал ледяной душ, проводил полчаса в спортивном зале, потом завтракал и ехал работать. В отличие от своего предшественника, он очень четко разделял территорию личной жизни и личных дел, и территорию работы и дел Братства. От квартиры, принадлежавшей Дориану, Людвиг разумно отказался, предпочтя ей небольшой особняк на том же Крестовском острове. Для своей корпорации, где был устроен также и петербуржский штаб Братства, он приобрел в собственность недавно построенный бизнес-центр — разумеется, тоже на Крестовском. Негромко щелкнула минутная стрелка на больших часах — семь часов девять минут.
— Аполлон!
Через несколько секунд слуга появился в прихожей, поклонился.
— Да, господин Людвиг?
— Я позвоню за час до обеда. Сегодня подашь жаркое со свининой, в горшочке. Десерт не нужен — я поем и тут же уеду.
— Как скажете, господин Людвиг, — грек снова поклонился, и Нойнер в который раз подумал, что не ошибся, решив все же взять к себе бывшего слугу своего предшественника: Аполлон был исполнителен, в меру инициативен, прекрасно готовил, причем блюда самых разных стран, но даже не кулинарные таланты были его главным полезным качеством.
Грек служил Вертаску около десяти лет, и очень, очень многое знал. В отличие от Дориана, австриец никогда не забывал, что прислуга — не элемент декора и не удобный инструмент, прислуга имеет уши. А хорошая прислуга — еще и хорошие слух и мозги. После памятного разговора по мобилу, когда петербуржец обвинил Людвига в том, что тот украл базу, Нойнер сразу же отправился в Россию. Что бы он не сказал, он прекрасно понимал — Дориан не настолько глуп, чтобы пытаться не отдать информацию под таким смехотворным предлогом. Все это слишком хорошо проверяется.
Прилетев, Людвиг тут же направился к собрату домой, но не обнаружил его. Чуть встревоженный Аполлон сказал, что господин уехал на какую-то встречу и должен был вернуться вскоре после полуночи, но почему-то не вернулся. Терзаемый дурными предчувствиями, Нойнер за пару часов развил бурную деятельность — деньги позволяли ему нанять на пару лет хоть всю полицию, спецслужбы, детективные и поисковые агентства. Пары лет, конечно, не понадобилось — за трое суток Петербург прочесали вдоль, поперек, и еще в глубину на километр. Безрезультатно — Дориан Вертаск как сквозь землю провалился.
Пришлось звонить Вацлаву. Пражски прилетел через четыре часа, взял флаер с водителем, и за ночь объехал весь город, пытаясь найти хоть какие-то следы своего потенциального преемника. Вернулся злой, молча выгнал всех из квартиры Дориана, заперся в оранжерее и не выходил оттуда до следующего вечера.
— Брат Дориан мертв, — объявил Вацлав, без стука входя в номер Нойнера. — Я знаю о конфликте, возникшем между вами с его слов. Хочу теперь услышать твою сторону.
Людвиг ощутил волну энергии, хлынувшую от чеха, и приготовился заниматься неприятным и непривычным делом — говорить правду. Пражски проверил каждое его слово. Кажется, не поверил, но прицепиться было не к чему — в конце концов, австриец действительно не солгал ни в единой мелочи. Что-то недоговорил, да, но не более. Так ничего и не сказав, глава Братства вернулся в Чехию. И уже оттуда спустя неделю позвонил Людвигу.
— Во-первых, принимай Петербург — в Вене тебе делать нечего, там все прекрасно работает и без тебя. Придется работать с нуля, раз база брата Дориана утрачена. Во-вторых — ищи базу. Сам понимаешь, если эта информация попадет в руки спецслужб, ничего хорошего не получится.
— Хорошо, учитель, — сказал Нойнер коротким гудкам.
И принялся за работу. Первым делом он взял в оборот слугу Вертаска, поставив его перед несложным выбором: работать на Людвига так же, как он работал на Дориана, плюс выполнять некоторые другие несложные обязанности, плюс рассказать новому хозяину все о делах хозяина прежнего, или же…
— Я согласен, но у меня будет два условия, — спокойно ответил Аполлон.
— Какие еще условия? — удивился Нойнер.
— Дополнительные два выходных в месяц и повышение зарплаты.
На несколько секунд австриец потерял дар речи — он-то думал, что речь пойдет о чем-то существенном!
— Получать будешь вдвое больше, выходные — один день в неделю и еще два в месяц по твоему выбору, но с согласованием минимум за три дня.
— Я согласен.
— Значит, с этого момента ты работаешь на меня. И для начала — расскажи мне все, что ты знаешь о делах покойного Вертаска. Лгать не советую — я не силен в телепатии, и даже недоговорку могу принять за вранье. А когда мне врут — я злюсь. А когда я злюсь…
— Я понял, господин Людвиг. Можно начинать?
Рассказал он очень и очень многое. Пожалуй, гораздо больше, чем Нойнер мог рассчитывать. Да, с этим можно было начинать работать. Но сперва — база.
— Как и когда вор мог проникнуть в дом и украсть системный блок?
— В тот день, когда вы прилетели. Дориан приказал мне уйти, оставив дверь незапертой — видимо, боялся, что не сможет вам открыть. Еще он велел сказать охране на посту, чтобы те пропустили человека, который пойдет к Дориану Вертаску. Он нередко давал охране такие распоряжения, и они не удивились. Вор точно пришел в промежутке между моим уходом и вашим приездом. Иногда к Дориану приходило несколько человек за вечер, и потому охранники не удивились, что следом за одним гостем пришел другой.
— А записи с видеокамер?
— Уничтожены, к сожалению. С украденного системного блока управлялась система видеонаблюдения за квартирой, и был нелегальный доступ к компу охраны. Все записи за те сутки уничтожены и восстановлению не подлежат. Но есть словесное описание первого гостя, составленное одним из охранников. Это был молодой мужчина среднего роста, бледный, худощавый, с длинными темными — возможно, черными — волосами, в кожаных штанах и кожаном же плаще на голое тело. Я не припоминаю никого, кто подходил бы под это описание.