Иная. Песня Хаоса
Шрифт:
— Теперь это — моя истинная форма. Я принял ее в свою двадцатую весну и пронесу до самой смерти.
— Ох, не надо сейчас о смерти, — отмахнулась Котя, нежно, но нервно перебирая кудри спутника.
— В зверя я уже не превращусь. Но если посыпать меня пеплом от медвежьей шерсти, то покажутся клыки и когти, — нахмурился Вен Аур.
— Никто не посыплет, этот медведь еще живой. И он может нам здорово помешать, — волновалась Котя. Зубы сводило, и сердце сжималось от неопределенности. Она-то уже почти забыла в унылой прядильне, что значит смотреть прямо в лицо опасности. Теперь они не убегали, а шли ей навстречу.
Улицы почти обезлюдели, только горькие пьяницы возвращались, горланя пошлые песенки. Им-то, наверное, и продавали дурман-траву такие, как Игор. Но больше беспокоили бдительные стражники, которые проходились по широким улицам. Ратники присматривались к запозднившимся горожанам, поэтому вскоре Вен Аур и Котя юркнули в узкий лаз между двумя избами, перелезли через чей-то плетень и, потревожив сонных кур, прошмыгнули через чужой двор, уходя от караула. Вен Ауру это удавалось мастерски. Похоже, он уже изучил город, и вновь вел за собой Котю, как в тот первый день знакомства в человечьем обличии.
— Куда путь держись, добрая женщина? — интересовались ратники у какой-то тощей старухи в черном платке. Коте почудилось, что это старая ведьма, бабка Ауда.
— Домой, добрые люди, домой. Праздник Весны затянулся, а у меня-то кости старые, иду-то медленно, — со смехом отзывалась она, и снова привиделся фантом первой жены Игора.
— Ну, проходи-проходи, — махнули старухе воины.
«Ауда? Нет, они же с Веей погибли в пожаре», — отмахнулась от воспоминаний Котя. Терем Игора остался ее личным кошмаром, как и подступавший со всех сторон огонь. Ауда тоже отчего-то выглядела корнем всех зол с ее насмешливой манерой речи и оправданием воровства. Хотя раньше Котя ненавидела отчима и первую жену больше нее, но теперь тревога за родную деревню умаляла неприязнь ко всем ее обитателям.
— Они остановились где-то у стены, — заключил Вен Аур, прижимаясь спиной к дереву очередной избы или мастерской. Котя ступала за спутником след в след и повторяла все действия.
— Конечно, завтра с первыми лучами уйдут восвояси, — прошептала она.
— Огневика им точно не увезти, — решительно отозвался Вен Аур и достал щипцы. В случае опасности они бы сошли и за оружие. Главное, чтобы стража не настигла. Но кудесники и сами не желали привлекать внимания, выбрав местом для стоянки край гончарного конца. Недалеко маячили ворота, возле которых несли караул несколько ратников. Свет факелов выхватывал полоску рыжих сумерек. Вен Аур теперь вел по самым густым теням, и Котя ступала за ним только на ощупь.
Скоморохи уже погасили свет, кудесники улеглись в расставленный специально для них шатер. Возле клетки спали двое силачей и медведь, в обнимку. Зверя они считали своим, зато созданию Хаоса не давали покоя: на ночь несчастного Огневика заковали в дополнительные цепи.
— Медведь нас учует! — сокрушалась Котя.
— Ничего, я кое-что придумал, — хитро осклабился Вен Аур. — Жди здесь!
Он вручил Коте тяжелые щипцы и кинулся вперед, на ходу теряя четкие очертания. В темноте не различалось деталей, но он вновь растворялся, превращаясь в облако Хаоса.
— Ау-у-у-у-р-р-р! — только донесся леденящий душу вой, не волчий, не звериный, не человечий. В нем слились чавканье жадной трясины, хруст сломанного ураганом дерева, пронзительный скрежет металла. И многое другое, непонятное, неописуемое — страшное. Котя обмерла.
Но от этого звука ручной медведь тоже подскочил, издал жалобный рев, исполненный ужаса, и кинулся прочь, наступая на своих друзей-сторожей. Вой повторился с другой стороны. Перепуганные скоморохи вертели головами, но никого не замечали. Трусливый медведь бежал прочь от звука, охваченный паникой. Вен Аур гнал его прямо на стражников у ворот.
— Медведь! Берегись! — вскинулись они, обнажая мечи. Перепуганный зверь заметался в пятне света факелов, его тут же оттеснили треугольными щитами.
— Ах вы, лиходеи проклятые! Не привязываете зверя дикого! — обрушились ратники на подоспевших скоморохов.
— Помилосердствуйте!
— Не трогайте животинку! — взмолились силачи, хватая медведя за ошейник и натягивая цепь.
— В острог вас! В темницу! — тут же всполошились стражники. На переполох сбежались другие скоморохи. Вскоре и заспанные кудесники показались из дырявого шатра, но тут же встрепенулись и бросились выручать нерадивых сторожей.
Они рассыпались в витиеватых похвалах, суля богатства и блага ратникам. Но спор затянулся. Один из верных стражников грозился убить медведя, другой и вовсе занес меч над скоморохом в красной одежде. Наверное, возразил что-то крамольное. Слова доносились обрывочно, только самые громкие недовольные восклицания:
— Лиходеи! Значит, медведя не привязываете на ночь!
— Да он еще медвежонок! Ручной! — оправдывались кудесники елейными голосами.
Котя наблюдала за всем этим из-за угла избы, но вскоре сама догадалась, как действовать. Неслышными шагами она кинулась к клетке и попыталась схватиться за замок щипцами, но сил в девичьих руках не хватало.
— Ай! Ты напугал меня! — встрепенулась Котя, когда облако темноты за спиной вновь собралось в очертания мужчины.
— Вот и я, — самодовольно отозвался Вен Аур.
— Ты же говорил, что твоя истинная форма теперь — человек, — поразилась Котя. — Но… Но это же облако темноты кромешной… Это… было…
— Да. Это то, из чего состоит каждый житель Хаоса. Но это не форма. Мы можем растворяться в Хаосе на короткое время. Главное, собраться обратно, иначе растворишься на совсем.
— Не время болтать! — поторопила его Котя. Он уже и сам схватился за щипцы, быстро перекусывая тяжелый замок. Пришлось залезть в клетку и разорвать еще две цепи, которые удерживали задние лапы пленника.
Огневник молча выбрался из клетки, лишь полубезумно косясь на своих мучителей. Но их все еще не отпускали стражники. Медведь обиженно ревел, его успокаивали силачи, гладя и трепля за ушами, как котенка.
— Надо убираться отсюда! — только выдохнул Огневник измученным скрипучим голосом, напоминавшим крик чайки.
Вен Аур и Котя кивнули, и после этого им пришлось вновь долго бежать, перелезая через заборы и отшатываясь от факелов караулов, которые обходили ночные улицы стольного града. Ноги уже ныли, Котя только переводила дыхание и хваталась за влажную ладонь Вен Аура. Огневник же бежал за ними следом. Лапы у него сильно затекли, отчего он морщился и охал. Но стремительные движения невольно возвращали его к жизни.