Индия: беспредельная мудрость
Шрифт:
Многие индийцы считают паломничества жизненной обязанностью, причем стараются совершать их регулярно. Далеко не все при этом движимы каким-то особым духовным подъемом или энтузиазмом; многие отправляются в паломничества просто потому, что так принято.
Маршрут паломников связан с особым пониманием природы дхармы и определяется пространственно-временными предпочтениями: то, что считается священным в одном месте и в определенное время, может не быть таковым в другом месте и в другое время, поэтому обряды в центрах паломничества совершаются в определенные периоды и с определенной регулярностью. Особенно славятся такие знаменитые тиртхи, как Аллахабад (Праяга), Хардвар, Сагар, Пушкар, Матхура, Каньякумари и многие другие.
Как же реализуются в ритуале паломничества ценностно значимые представления, традиционные для индуизма? Попробуем проследить это на примере посещения храма. Приближаясь к нему, пилигрим видит башню, возносящуюся над святилищем, и ограду, окружающую храмовое, а значит, сакральное пространство и отделяющую его от суетного мира. В главе «Что находится в центре мира?» уже говорилось о восприятии храма не столько как физического, сколько как структурного подобия некоего архетипического места, воспроизводящего не внешние признаки и формы, а глубокие сущностные черты божественной реальности. Разумеется, в отличие от нас, паломник меньше всего склонен рефлексировать на эту тему, он все это просто переживает.
Подойдя к ограде, паломник снимает обувь, если она у него есть, очищается омовением и начинает постепенное движение к святилищу, то есть к центру мира, а тем самым и самого себя. Он совершает внешний обход святыни – и одновременно приносит жертвоприношения малым святыням, находящимся здесь же. Маршрут строится вокруг почитаемой святыни всегда по ходу солнца; такой ритуальный обход, прадакшина, противоположен левостороннему обходу, апасавья, который совершается в заупокойных обрядах.
Это – индивидуальный акт демаркации, после него начинается восхождение к главной святыне. В конце его паломник попадет в святая святых – в сокровенный центр святилища, где в таинственном полумраке покоится изображение божества. Подобное «спрятанное» положение его соответствует традиционному индуистскому представлению о том, что истина эзотерична, глубоко утаена и сокрыта от нескромного любопытного взора посторонних. Здесь пилигрим может приобщиться к сакральной силе, воплощенной в божестве: он уповает на помощь, которую надеется получить в обмен на жертву, принесенную им.
Всеиндийская страсть к паломничеству, восходящая к древним представлениям о бытийной связи божества с местом его поклонения, получила отражение в словесном творчестве, которое рассматривается как одна из форм религиозной практики. Одна из центральных тем средневековой поэзии течения бхакти, весьма популярной и поныне, – прославление святынь, где обитает божество. Преданность божеству и храму как месту его обитания и здесь демонстрирует традиционные индуистские мировоззренческие установки, восходящие к древним представлениям о сакральных местах. Храмы и священные местности, как бы маркируемые ими, расценивались поэтами-бхактами как специфические формы манифестации самого божества. С другой стороны, вера в присутствие божества именно здесь всегда создавала наиболее благоприятные условия для внутреннего контакта с ним и для переживания этого контакта. Энергия, накопленнная в таких встречах, сохраняется в паломнических песнях; исполняя их, бхакт старается оживить в себе и в других паломниках то особое экстатическое состояние, которое он испытал в священном месте храма.
Нередко тиртхи возникали в местах, отмеченных самой природой какой-нибудь впечатляющей особенностью в ландшафте. Так, Хардвар – известный центр паломничества в Северной Индии – расположен в том месте, где Ганг, спустившись с Гималаев, поворачивает в долину. Наиболее почитаемые хардварские святыни – скала с отпечатками, как считают индуисты, стоп Вишну и храм Дакшинешвара. Он воздвигнут, по легенде, на месте того самого знаменитого жертвоприношения Дакши, которое разрушил разъяренный непочтительным отношением к себе Шива и о котором уже шла речь на страницах этой книги. Каждые 12 лет в Хардваре проводится ярмарка и праздник Кумбхамела – грандиозное паломничество и массовое омовение. При определенном расположении светил Кумбхамела отмечается раз в 12 лет попеременно в Хардваре, Насике, Удджайне и Аллахабаде. Отмечается она в память о мифическом событии, которое случилось в незапамятные времена, когда боги пахтали океан и из вод явился сосуд, кумбха, с амритой – напитком бессмертия. Сын Индры Джаянта, спасая сосуд от асуров, принял облик птицы и летел 12 дней, останавливаясь отдыхать в Хардваре, Насике, Удджайне и Праяге (Аллахабад). В каждом из этих мест он пролил по капле амриты, и города эти, освященные божественным напитком, стали тиртхами. С той поры Кумбхамела отмечается поочередно в каждом из них. Конкретные даты ее празднования определяют астрологи по положению планет на звездном небе и по фазам луны. Обычно время ее проведения приходится на январь-февраль, когда в сельскохозяйственных работах образуется перерыв между севом и сбором весеннего урожая.
Но самая торжественная Кумбхамела празднуется в Праяге, переименованном императором Акбаром в Аллахабад и до сих пор сохраняющем это название; она собирает несколько миллионов паломников и по числу участников считается самым крупным религиозным праздником в мире. Такие цифры не могут не поразить воображение, а зрелище Кумбхамелы, по словам очевидца, «захватывает дух, потрясает сознание, переполняет чувства. В словаре нет слов, чтобы выразить это. Это – вся Индия в миниатюре!»
В этом месте находится тривени – место слияния трех священных потоков: Ганга, Джамны и мифической реки Сарасвати, которая, как считают индийцы, невидима обычному человеку, поскольку течет под землей и узреть ее можно только с помощью «третьего глаза». Воды при слиянии Ганга и Джамны почитаются как особо священные, и омовение в них, согласно ведам и «Махабхарате», способно очистить верующего и всю его семью от любых самых страшных прегрешений, включая преступления. Пепел Махатмы Ганди, Джавахарлала Неру и других известных деятелей Индии был развеян именно над тривени.
По древнему преданию, когда-то здесь боги во главе с Праджапати принимали жертвенные дары, и именно поэтому здесь находится тиртха-раджа – царица всех мест паломничества. Верующие совершают омовения, участвуют в массовых молитвах и религиозных дискуссиях, совершают все предписанные ритуалы, от бритья головы до строгого поста. Никого не останавливают тяготы путешествия и связанные с ним немалые расходы, а также скученность, теснота, отсутствие элементарных удобств, необходимость делать подношения многочисленным жрецам и т. п. Время вносит свои коррективы, и вместе с религиозными гимнами на улицах звучат модные шлягеры и песенки из кинофильмов; радио регулярно ведет прямой репортаж, а телевидение посвящает празднику специальные программы; по впечатлениям очевидцев, торжественная обстановка переплетается с атмосферой карнавала. Полицейские следят за порядком, так как среди верующих время от времени возникают споры о том, сколько и каких омовений нужно совершить или в каком порядке идти к реке для омовения, и дело может дойти до рукопашной. А когда в 1977 г. в самый торжественный день праздника президент Индии по рекомендации премьер-министра объявил о роспуске народной палаты парламента и о проведении досрочных выборов, и через три дня после этого на Кумбхамелу прибыла Индира Ганди, то политические обозреватели расценили это как начало предвыборной кампании.
Здесь же поклоняются священному дереву – нетленной смоковнице, акшаявата. Некоторые верующие постятся и с ветвей раскидистой смоковницы бросаются в реку, принося богам последнюю жертву – свое тело. Подобные ритуальные самоубийства были раньше массовым явлением, но в прошлом веке они были запрещены законом.
Каждый уважающий себя индус стремится хотя бы раз в жизни побывать и в другом центре паломничества, Пури – городе в штате Орисса, знаменитом храмом Джаганнатха, «Владыки мира», и праздником колесниц, устраиваемым этим храмом. Сообщение о нем появилось в «Московских ведомостях» в конце XIX в. и было похоже на описание сцены массового безумия: исступленная толпа толкала и двигала колесницу, и она «при каждом обороте своих отвратительных колес давила человеческое существо, и скоро колеса покрылись кровью и кусками человеческого мяса». В действительности же картина едва ли была столь устрашающей, как ее изобразил любитель «горячих фактов». Во всяком случае, английский врач М.Д. Шорт, служивший в то время в Пури, считал, что в Лондоне «зарегистрировано больше случаев самоубийства в течение года, чем здесь за 10 лет». Под колеса бросались, но то были страдающие от сильных болей неизлечимые больные. В настоящее время эта традиция отмирает: полиция и близко никого не подпускает к храмовым колесницам.
Праздник колесниц, как считают местные богословы, возник то ли в честь бога Рамы, вернувшегося из Шри-Ланки после победы над Раваной, то ли в честь переезда бога Кришны из Гокуля в Матхуру после его победы над демоном Кансой, его злонамеренным дядей. Существуют и другие интерпретации образа Джаганнатха и его спутников, но вишнуитская трактовка считается главной. За 45 дней до праздника 400 столяров, резчиков по дереву и художников делают три гигантских колесницы на главной улице города: для Джаганнатха, его брата Балабхадры и сестры Субхадры. Колесницы являют собой зрелище впечатляющее. Так, колесница для Джаганнатха имеет высоту около 11 метров и опирается на 16 колес, а сам идол, тяжелый и неуклюжий обрубок дерева, с огромными нарисованными белыми кругами глаз и с красно-белым головным украшением, возвышается на ней на два метра; его брат и сестра немного ниже. Все ритуалы, связанные с Праздником колесниц, продолжаются обычно девять дней, но паломники чаще всего уходят из Пури на третий день после начала праздника – одного из 62, отмечаемых в этом городе.
Имя бога в искаженном виде «Джагернаут» вошло в европейские языки в ореоле дурной славы: так стали называть грозную, неумолимо надвигающуюся и не остановимую силу. Оноре де Бальзак в своем романе «Отец Горио» писал: «Колесница цивилизации в своем движении подобна колеснице с идолом Джагернаутом: наехав на человеческое сердце, не столь податливое, как у других людей, она слегка запнется, но в тот же миг уже крушит его и гордо продолжает путь». Этот же впечатляюще устрашающий образ использовали и английский поэт-романтик Роберт Саути, и политик Т. Рузвельт, и другие любители ярких фигур речи.
Согласно одной из местных легенд, изображения богов стали возить по городу, чтобы их могли увидеть те, кому вход в храм закрыт. С просьбой об этом обратилась к своему царственному супругу Индрадьюмне прелестная Гундичи, в честь которой на одной из улиц Пури построен маленький храм. Около него колесницы обязательно останавливаются.Глава 4 ПРИМИРЯЮЩИЕ НЕБЕСА
И вот вся жизнь! Круженье, пенье,
Моря, пустыни, города,
Мелькающее отраженье
Потерянного навсегда…
Когда же, наконец, восставши
От сна, я буду снова я, —
Простой индиец, задремавший
В священный вечер у ручья?
Религиозная Индия представляет для нас особую и непреходящую ценность по многим причинам. Мы уже отмечали, что в этой стране, не знавшей революций, мучительно разрывающих цепи времен и связь поколений, всегда бережно относились к прошлому, к духовным заветам предков. В результате длительного и непрерывного развития духовной культуры сложилась уникальная во многих отношениях религиозная ситуация, в которой сосуществуют самые разные религиозные системы, от мировых религиозно-этических учений до первобытных культов, и при этом одно не вытесняет другое, как и новое не отрицает старое, а напротив, все мирно уживается, поддерживая традиции, идущие из глубины времен. «Нам, индийцам, не приходится отправляться за границу в поисках прошлого и далекого. И то и другое мы имеем в избытке у себя», – писал Дж. Неру в своей «Автобиографии», и его слова в полной мере приложимы к религиозной ситуации в Индии.
Каковы же другие религии Индии, кроме традиционного индуизма? В ней представлены все мировые религии – буддизм, христианство, ислам, причем она является родиной древнейшей из них, буддизма. Существует в ней и несколько национальных религий – джайнизм, сикхизм, зороастризм, называемый парсизмом; в глухих, удаленных от городов сельских уголках до сих пор живы и действенны также и архаичные племенные культы. Получилась поистине волшебная картина, как если бы все века, прошедшие и настоящие, составили бы вдруг единый оркестр и играли бы, не нарушая общей гармонии, все вместе и в одно и то же время. Таким образом, уникальность религиозной ситуации в Индии состоит прежде всего в долгом и непрерывном сохранении цельной и разнообразной духовной традиции.
На протяжении всей многовековой истории духовный космос Индии представлял собой некое многоликое религиозно-культурное единство, воплощаясь в разных ярких и самобытных вариациях и пронизывая всю плоть индийской жизни, создавая ее неповторимую общую палитру. Во все времена она была и остается страной индуизма по преимуществу: именно вокруг него всегда строилось культурно-политическое и социальное единство субконтинента, и именно она имеет сейчас наибольшее число приверженцев. Дважды индуизм «сдавал» свои позиции, когда буддизм становился в Индии государственной религией: при Ашоке в III в. до н. э. и в период Кушанской империи в I–II вв., но, обновившись и изменив форму, постепенно вернул утраченное могущество и влияние над душами своих адептов.
Другой интереснейшей национальной религией Индии является джайнизм, названный так по имени основателя вероучения Джины, «Победителя». Его адептов в современной Индии совсем немного, однако он продолжает играть весьма заметную роль в жизни страны. А в прошлом он оказывал серьезное влияние на многие стороны культурной и экономической жизни Индии. Вклад этой религии в общую духовную сокровищницу видится в том, что она сумела развить до мыслимого предела идеи аскетизма, а также разработала весьма своеобразную космологию и философию.
Различные, часто взаимоисключающие оценки нередко дают сикхизму, еще одной национальной религии Индии. Одни считают его не самостоятельной религией, а ответвлением индуизма; другие видят в нем вполне самостоятельное учение, третьи усматривают в сикхизме синтез индуизма и ислама. Как бы то ни было, проблема сикхского религиозного шовинизма и сепаратизма вот уже не одно десятилетие оказывают влияние на жизнь современной Индии.
Наконец, буддизму, зародившемуся на индийском континенте, принадлежит особая роль в истории не только Индии, но и всего евразийского континента, духовное пространство которого складывалось при его активном участии. Именно в Индии Будда начал проповедовать свое учение. После его смерти оно распространялось, развивалось и усложнялось, а его личность обожествлялась, так что в качестве святого он проник во многие религии, в том числе и в христианство: 19 ноября Православная церковь отмечает память Иосафа, царевича индийского. В прошлом легенды об Иосафе Прекрасном пели странники на Руси.