Инкуб
Шрифт:
Дверь в квартиру профессора оказалось приоткрытой. Тем не менее, Кобяков счел нужным предупредить хозяина о своем приходе. Предупреждение отзвучало по чужой квартире веселой призывной мелодией, но позитивного отклика Эдуард от Попеляева так и не получил. Возможно, Семен Александрович задремал перед телевизором, не исключено, что он увлекся работой в своем кабинете, но в любом случае его следовало поставить в известность о допущенной оплошности. В наше время крайне опасно держать двери квартиры открытыми, тем более что профессор, насколько помнил Кобяков, жил один, не имея не только жены, но и прислуги.
Эдуард без стеснения вошел в квартиру, заставленную антикварной мебелью. Говорили, что Попеляев помешан на старине, и Эдуард наконец-то получил возможность, убедиться в этом собственными глазами. Его короткая экскурсия по частному музею завершилась у распахнутых дверей кабинета. Семен Александрович сидел к кресле, повернутом к выходу, его птичья, с седым хохолком голова была опущена на грудь, очки он держал в руках, словно собирался протереть стекла безукоризненно белым платком, когда сон внезапно сморил его. Эту мирную
Кобяков почти скатился по лестнице. Спуск его оказался столь стремительным, что он буквально пулей вылетел из подъезда и опомнился только за рулем своего автомобиля. Какое-то время Кобяков приходил в себя после пережитого потрясения. Однако в этот раз страх покинул его раньше, чем он успел тронуть машину с места. Похоже, Эдуард стал потихоньку осваиваться в ситуации, предложенной ему пока что не до конца понятными силами. Даже убийства более не производили на него сильного впечатления, и очередное из них, свидетелем которого он только что стал, отозвалось в нем всего лишь дрожью в пальцах, лежащих на руле. До дома Кобяков добрался без приключений. Несмотря на довольно позднее время, Светлана до сих пор не вернулась, но это прискорбное обстоятельство Эдуарда не слишком встревожило. Он вдруг поймал себя на мысли, что должность начальника управления департамента имущественных и земельных отношений, уплывающая из рук, волнует его куда больше, чем измена жены. В последнее время Петр Петрович Мокшин сильно охладел к своему зятю, и крючок, закинутый Кобяковым на удачу в кабинет видного чиновника, так и остался болтаться в воздухе. Видимо, червячок оказался слишком мал для губернской акулы. Да и что, собственно, мог предложить Эдуард всесильному вице-губернатору в обмен на одну из самых престижных и хлебных должностей – только верность. Но вокруг Петра Петровича и без Кобякова хватало холуев. К тому же Эдуард не исключал, осведомленности Мокшина в неприятностях, приключившихся в недавно еще дружной семье Кобяковых. Возможно, именно в силу этой причины тесть не торопится облагодетельствовать зятя, который очень скоро станет для него абсолютно чужим человеком. Эдуард слишком хорошо знал Мокшина, чтобы питать хоть какие-то иллюзии на его счет. Хлебную должность следует считать уже потерянной. Остаются деньги, тот самый пакет акций ЗАО «Осирис», который может ускользнуть из рук Кобякова в любую минуту, достаточно только Светлане подать на развод. Этой дурехе, похоже, даже в голову не приходит, что ее красавчик Кирилл прилип к ней исключительно из меркантильных соображений. Как только он выманит из ее рук вожделенный пакет, неважно каким способом, он тут же сделает разочарованной даме ручкой. Конечно, для Светланы это будет большой потерей, но для самого Кобякова чужая интрига может обернуться полным крахом. Эдуард почти швырнул на остывающую плиту сковородку с недоеденной глазуньей, и залпом осушил стакан, наполненный французским коньяком. Прихватив недопитую бутылку, он отправился в спальню, где продолжали работать телевизор и компьютер, любимые игрушки скучающей стервы.
Телевизор Кобяков выключил, а над компьютером неожиданно завис нахохленным вороном. Видимо, Светлана от души развлекалась, прежде чем внезапно покинуть квартиру. Эдуарда поразило количество порнухи, которую его жена выкачала из безразмерного Интернета. А он до сих пор воображал, что Светлана часами болтается на форумах, общаясь с такими же патлатыми идиотками, как и она сама. Однако Кобяков ошибся. Оказывается, у дочки влиятельного папы имелись куда более утонченные интересы. Секс анальный. Секс оральный. Просто секс, зато в самых причудливых позах. Секс вдвоем. Секс втроем. Групповой секс. Лесбиянки. Гомосексуалисты. Эти-то ей зачем понадобились, прости господи! Если судить по датам, то увлечение студентки продолжалось, по меньшей мере, лет пять. Немудрено, что она не проявляла должного интереса к семейным забавам. Ибо все, что мог предложить ей Кобяков, если и поражало Светлану, то только скудостью ассортимента. Выходит, она была вконец испорченной особой еще до того, как на ее горизонте появился Кирилл. Знай Эдуард об этом ее увлечении раньше, их семейная жизнь могла бы повернуться по-другому.
– Нравится? – неожиданно услышал он за спиной голос жены.
Кобяков вздрогнул и обернулся. Светлана переодевалась перед зеркалом, не обращая внимания на опешившего мужа. Паскудный паучок прыгал по ее заднице взад и вперед, смущая захмелевшего от коньяка и впечатлений Эдуарда своей неуместной игривостью.
– Я слышала, что твой начальник уходит? – спросила Светлана, не оборачиваясь.
– Да, – с трудом выдавил из себя Кобяков.
– Ты говорил о новой должности с отцом?
Светлана едва ли не впервые проявила интерес к проблемам Кобякова, и это его озадачило настолько, что он допил остатки коньяка из бутылки, дабы вернуть себе утерянное равновесие.
– Петр Петрович проигнорировал мою просьбу, – почти с ненавистью выдохнул Эдуард.
– У папы появилась новая пассия –
– Неужели Дятлов? – ахнул Кобяков.
– Дятлова, – поправила мужа Светочка. – У Ирочки с головой все в порядке. Она точно знает, где нужно повилять попкой.
– В отличие от тебя, – не удержался от ядовитого замечания сильно опьяневший Эдуард.
– Ошибаешься, любимый, все это время я думала только о тебе.
– В объятиях Кирилла?
– А хоть бы и так, – сказала Светлана, склоняясь к мужу и заглядывая ему в глаза. – Чтобы всплыть наверх, надо стать дерьмом – для тебя это тайна?
– Чего ты хочешь от меня?
– Любви. А взамен ты получишь все, о чем мечтаешь. Кирилл нам поможет.
– Твой любовник самый обыкновенный мальчишка и не более того, – прорычал Эдуард, глядя почти безумными глазами на голую жену.
– Видишь эти акции, – помахала она бумажками перед его носом. – Здесь три миллиона долларов. Они будут твоими, если Кирилл не сумеет помочь тебе стать начальником управления. Клянусь.
– Что я должен сделать? – прохрипел Кобяков, теряющий остатки разума.
– Ничего особенного, – ласково потрепала его по щеке Светлана. – Сейчас придет мой друг, и мы побудем немного втроем.
– Втроем? – отшатнулся Кобяков.
– Да. А что в этом такого? Я не потребую от тебя подвигов, Эдик, мне вполне будет достаточно твоего послушания.
Кобяков проснулся в сквернейшем расположении духа. Голова буквально раскалывалась от боли. Что, собственно, и следовало ожидать, после вчерашнего загула. Эдуард попробовал отыскать в квартире хотя бы каплю спиртного, но его старания так ни к чему и не привели. Пришлось ограничиться рассолом, который заботливая Светлана предусмотрительно выставила на стол. Старинное лекарство неожиданно сработало, Кобяков почувствовал не только облегчение, но и прилив сил. Заглянув в спальню, Эдуард обнаружил там спящую жену и привычно поморщился. Разочарование в Петре Петровиче Мокшине имело, что там ни говори, одну хорошую сторону, Эдуард мог теперь с легким сердцем вернуть коварному папе его сокровище, пусть и понесшее некоторый ущерб, но не потерявшего природного оптимизма. Интересно было бы узнать, где супруга несостоявшегося начальника управления провела сегодняшнюю ночь. Впрочем, это было далеко не самой главной заботой Кобякова в похмельное утро. Эдуарду срочно нужны были деньги, много денег, так чтобы без проблем устроиться на новом месте. Потеря высокого покровителя, лишала чиновника перспективы карьерного роста. В лучшем случае, он так и останется заместителем, в худшем его либо понизят в должности, либо уволят. Кому, собственно, нужен бывший зять влиятельного лица. Кобяков достал из секретера пачку фотографий и погрузился в глубокую задумчивость. Соблазн был велик, но и о риске забывать не следовало. Если Завадский узнает, кто его шантажирует, то Эдуарду не поздоровится. У опального чиновника появится очень хороший шанс получить пулю вместо денег. Куда более перспективным Кобякову показался вариант с Верещагиным. Наверняка Анатолий Викторович не откажется купить компромат на своего партнера по бизнесу, однако здесь имелся один маленький нюанс, который мог поломать сделку. Очень может быть, что клиентом Маргариты Мартыновой был не только финансовый директор ЗАО «Осирис», но и видный городской чиновник. В этом случае, компаньоны почти наверняка свернут Кобякову шею, объединив усилия для столь приятного времяпрепровождения. Взвесив шансы, Эдуард пришел к выводу, что первый вариант с шантажом выглядит все-таки предпочтительней.
– Завтракал? – спросила Светлана, заглядывая в кабинет мужа.
– Спасибо, не хочу, – машинально отозвался Кобяков.
– Зато я хочу, – обиделась не выспавшаяся супруга. – Вчера ты обещал быть послушным мальчиком.
– Ты это о чем? – удивился Эдуард.
– Я пошутила, – ласково улыбнулась Светлана. – Ты новость слышал?
– Какую еще новость? – досадливо поморщился Кобяков.
– Завадский уличил супругу в измене и подал на развод. Мне только что звонила Зойка Верещагина – она просто в ужасе.
– Ей-то с чего ужасаться? – удивился Эдуард.
– Все-таки Аркадий Савельевич большая свинья. Ну, поймал и поймал. Зачем же распространять сведения, порочащие жену среди знакомых.
– Какие еще сведения?
– Диск с записями активного отдыха Елены Семеновны с одним нашим общим другом. Зойка в шоке от всего увиденного. У нее даже голос дрожал, когда она мне об этом рассказывала. Впрочем, чего ждать от тихони.
Светлана продолжала распространяться по поводу неприятностей, свалившихся на голову хорошей знакомой, но Кобяков ее уже не слушал. Он, наконец, нашел выход из создавшегося положения. Именно Елена Семеновна, столь неосторожно угодившая в расставленную для нее ловушку, могла оказаться союзником Эдуарда. Кроме того у Кобякова имелся к этой даме свой счет. Супруга Аркадия Завадского имела неосторожность выразить презрение рогатому мужу распутной Светланы весьма фривольным жестом, и у оскорбленного мужчины появился шанс отомстить ей за это. В конце концов, чем Эдуард Кобяков хуже Кирилла Мартынова, без стеснения пользующегося расположением чужих жен. В создавшейся ситуации у Кобякова появляется отличная возможность, получить не только материальную выгоду, но и моральное удовлетворение. Эдуард покинул супругу в приподнятом настроении, прихватив с собой пачку фотографий. Чего бы там ни натворила Елена Семеновна, но вряд ли ее грех сумеет перевесить проказы видного финансиста на сексуальном поприще. Кобяков позвонил озабоченной проблемами даме из салона своего автомобиля. Завадская откликнулась на вызов почти сразу, видимо держала мобильник под рукой. Надо полагать, в это утро у нее отбоя не было от звонков как сочувственных, так и откровенно злорадных. Эдуард обратился к расстроенной женщине с деловым предложением, а потому был выслушан с особым вниманием. Голос Елены Семеновны звучал достаточно ровно, если она и была огорчена поведением мужа, то очень искусно это скрывала.