Иностранный легион. Молдавская рапсодия. Литературные воспоминания
Шрифт:
Газеты печатали статьи, расхваливавшие эти новые Клондайки.
Кроме дельцов-организаторов в правления компаний обычно входило несколько сенаторов, несколько депутатов, один-Два бывших министра, один-два барона или графа. Все выглядело до невозможности солидно, и клёв шел хорошо: мелкие рантье расхватывали акции, в кассу текли миллионы. Вкладчики ждали затаив дыхание, V когда их акции покроются нежной шерстью дивидендов и настанет заветный день стрижки.
Этот день никогда не наставал, потому что золотых приисков не было, алмазных копей не было, нефти не было, ничего не было.
Обман, афера, пропали деньги!
Но, как понимает всякий, совершить аферу и огрести большие деньги — это еще полдела. Главное — удержать их и не сесть в тюрьму.
Эта вторая и наиболее сложная часть аферы осуществлялась на том же высоком уровне.
Приведу один-два примера из аферистской практики тех лет.
В 1931 году, после свержения монархии в Испании, оттуда бежало во Францию много родовитой знати. В надежде на скорые перемены к лучшему, гранды селились недалеко от границы, главным образом в Байонне. Они привезли много драгоценностей, но продавать их не имели в виду, а соглашались лишь отдавать в залог. Нужен был ломбард с солидным капиталом. Тогда в Байонну примчался знаменитый, прославленный аферист Ставиоский — человек, который мог бы украсить виселицу в любой стране. Деньги для открытия ломбарда ему дал городской банк (директор был «заинтересован»). Мэрия выдала патент (мэр был «заинтересован»).
Ломбард открылся. Гранды стали получать мелкие ссуды под свои фамильные драгоценности.
А в кладовых ломбарда испанские бриллианты подменялись граненым французским стеклом. Стекло хранилось в несгораемых сейфах, а бриллианты вывозились без лишнего шума за границу, в Америку, и продавались по настоящей цене.
На этой афере Стависский нажил полмиллиарда франков.
Некий Зографос содержал тотализатор. Во Франции частные тотализаторы запрещены. Зографос содержал
свое предприятие тайно. Как ни странно, это продолжалось целых десять лет. «Тайно» Зографос зарабатывал сто миллионов в год, он «тайно» заработал миллиард на глазах у парижской полиции, которая знает, сколько кусков сахару вы положили сегодня в свой утренний кофе.
Все эти аферы сами по себе были необыкновенны только по масштабам. По существу же это лишь вариации вульгарного фармазонства, знаменитой игры в три листика — «рупь поставишь, два возьмешь». Мелкие разъездные жулики некогда подвизались с этой игрой на базарах старой России, оглядываясь, однако, как бы клиенты не поволокли в участок и не изувечили по дороге.
Но крупные французские аферисты — как они-то избегали тюрьмы? Как ухитрялись они не возвращать награбленное?
Их спасали связи и масштаб афер.
В предвидении крайне неприятной, но, увы, неизбежной минуты, когда спохватившиеся клиенты поднимут шум и начнут скрипеть ворота тюрьмы, аферисты старались заблаговременно расположить в свою пользу как можно больше лиц, имеющих связи в разных влиятельных учреждениях и инстанциях, таких, как полиция, прокуратура, следователи, судьи...
Быть может, выражение «старались» не вполне ясно. Надо бы сказать более прямо: аферисты раздавали влиятельным лицам деньги. Это будет точнее.
Влиятельное лицо не посвящалось в аферу, в ее содержание, технику и методологию. Лицо вкушало плоды с дерева аферизма, не спрашивая, чем садовник удобрял почву и какими растворами опрыскивал нежную завязь.
Крупные журналисты, генералы, адмиралы, члены верховного суда, министры, дипломаты, члены государственного совета, депутаты, сенаторы, светские дамы, знаменитые артисты, епископы и кардиналы — все брали у аферистов деньги, ни о чем не спрашивая, — зачем спрашивать? Они брали деньги у заведомых аферистов, потому что аферисты давали, а соблазн велик и человек слаб. И почему, в конце концов, не взять, если человек сам предлагает?! Как ему отказать?
Все брали! Привыкли! Во время войны брали у мародеров и помогали им спасать шкуры. Привыкли!
Стависский наслаждался неприкосновенным благополучием, потому, что был щедр и великолепен, как Сарданапал, сын Семирамиды. Он раздавал десятки миллионов франков в год разным высоким господам, которые могли бы быть ему полезны в трудную минуту.
И не зря...
Два судебных приговора приглашали его в тюрьму, и надолго, а у него как раз было много дел на воле, да и характер был не такой, чтобы человек мог замкнуться в безделье, за закрытой дверью.
И что же, друзья умели оградить его от назойливых законов Республики, и он ходил на свободе.
То же самое Зографос. Он не заработал бы и пяти франков, если бы не нашел дороги к высокопоставленным и влиятельным заступникам.
Но как же все-таки они, эти высокопоставленные люди, можно сказать, столпы общества, — как они решались хлопотать за заведомых жуликов и аферистов? Стыд-то какой, господи!
А что им оставалось делать?
Ведь при всей своей щедрости, при всем умении давать деньги элегантно, ничуть не унижая берущего, ни о чем его не прося и не ставя ему никаких условий, аферисты были не так глупы, чтобы дать наличными хоть сантим. Только именным чеком! Чтобы получить, надо пойти в банк, предъявить чек и оставить его там.
«Извольте, муха, поставить вашу лапочку на липкую бумагу, — как бы говорил аферист, не произнося, однако, ни одного столь грубого слова вслух. — Извольте поставить лапочку. Так будет верней. Если меня поймают и мне будет грозить опасность, вы не сможете от меня откреститься. Вы пустите в ход все ваши связи, весь ваш общественный авторитет, вы используете всех ваших друзей и родственников, всех любовников вашей жены, — вы все сделаете, чтобы спасти меня, потому что это будет единственной возможностью спасти самого себя. Хороши же вы будете, если раскроется, что вы получали деньги по моим чекам! Не правда ли? Поэтому я надеюсь, вы будете добиваться, чтобы наше дело было замято, потушено, положено в ящик забвения».
Вот так все и делалось.
Именно таким способом были замяты столь громкие, многомиллионные дела, как, например, дело банкира Устрика, дело Аэропостали, дело Базельского банка, дело Зографоса, дело Клотца, дело банка Бенар, дело Эльзасско-Лотарингского банка, дело Всеобщей Атлантической компании, дело Вильгрена, дело Буассона, дело о возмещении военных убытков, дело о распродаже американских складов и много, много других... Имя им — легион, — каждый раз новое, одно крупней, громче и скандальней другого.