Инспектор Золотой тайги

Митыпов Владимир Гомбожапович

Что до приисков Ризера, то тут все ясней ясного. Много ли золота сможет взять Мухловникова с Орона, пока Франц Давидович будет отсиживаться в Харбине,— и сил у нее маловато, да и работать сейчас некому. А вот хищничества большого она, при ее жадности, конечно, не допустит. Отдай же Ризер прииски в аренду кому–нибудь вроде Жухлицкого, он мог бы, возвратившись, очень просто не получить обратно ничего или, на худой конец, застать свои площади обобранными до последнего золотника. Умно старик поступил, умно, ничего не скажешь!

Аркадий Борисович повеселел, ощутил в себе прежнюю уверенность.

Беззаботно смеясь, он обернулся к Ризеру.

– Не желаете ли, кстати, полюбоваться моей драгой?

– Я уже имел сегодня эту честь,— насморочным голосом отозвался Франц Давидович.— Мимо проезжали…

– Но жаль, не увидели вы ее в работе. Зрелище! Одного дыму сколько — в небо не вмещалось! Как из трубы броненосца. А гудок какой был — на двадцать верст в округе слышно!.. Раньше всем гостям показывал ее из этого окна — гордился, и законно гордился, Франц Давидович! «Интерсольранд», новозеландского типа, семифутовые ковши. Восемьдесят четыре тысячи рубликов я заплатил за нее, голубушку, да еще шестьдесят пять тысяч стоил мне ее провоз от Лондона до Чирокана. От Лондона до Чирокана! — путь–то каков, а? Но самое страшное — это когда тащили ее от Баргузина до Чирокана,— через хребты, по бездорожью… Один только паровой котел весит десять тонн! Двадцать пять пар лошадей тянули ее. А ведь еще понтоны, стакер, стакерный канат… Сколько мы лошадей тогда погубили,— кровью, бедные, мочились…

– Баргузинский горный исправник мне говорил тогда, что и люди у тебя гибли,— подал голос Ризер из глубины кресла.

– Двое. Сами виноваты — напились в стельку,— спокойно сказал Жухлицкий.— О чем это я?.. Ах, да! Был у меня там один жеребец по кличке Арапка. Страшенной силы конь. Мы его ставили коренником, чтобы он брал с места. Представьте себе, Франц Давидович: огромные сани, а на них котел, стальная махина такая. И вот Арапка упрется, раскачается и кэ–э–эк рванет! Это ж доисторическая какая–то сцена, торжество голого мяса над железом. Мамонты и зубры!.. Ведь главное — только с места сани сорвать, а там уж остальные лошади подхватывают…

– Этот ваш мамонт и зубр, он ведь еще и водку пил, а? — кисло спросил Ризер.

Жухлицкий захохотал.

– Пил, Франц Давидович, пил! Бутылку водки вольют ему в глотку,— только после этого сани тянул. С пьяных глаз так, бывало, рванет, что ай да ну!.. Я тогда сгоряча, помню, дал слово поставить ему золотые зубы, когда у него свои сотрутся…

Ризер хихикнул.

– Ну–ну?

– Не дождался он золотых зубов,— грустно сказал Жухлицкий.— Сдох…

– Надорвался, конечно?

– Кто его знает… Сдох и сдох…

– Сэкономил хозяину несколько золотников металла,— ехидно заметил старик.— Цены нет такому коню!

Жухлицкий добродушно рассмеялся, словно бы не заметив колкости в словах Ризера.

– Ну, посмеялись, пошутили, теперь можно и к делу.— Ризер сделался серьезен и немного печален.— Мы ведь с Мухловниковой приехали к тебе с просьбой… Чтобы ты засвидетельствовал своей подписью факт заключения между нами арендного договора…

– Помилуйте, но почему же именно ко мне? — с веселым изумлением воскликнул Жухлицкий.— Ведь вы должны были слышать, что я, к большому моему сожалению, не пользуюсь особым доверием Дарьи Перфильевны.

– Да–да,

она и не хотела к тебе ехать, но…— Ризер сокрушенно развел руками.— К кому прикажешь обращаться? Не к Советам же! Шушейтанов и прочие недостаточно солидны для такого дела, а сказать прямо — просто мелочь. Нет, единственный промышленник, имеющий достаточный авторитет и вес,— это ты. Твоя подпись бесспорна, как казначейский билет.

– Что ж, Франц Давидович, я польщен столь высоким вашим мнением о моей скромной особе.

– Значит, согласен? Спасибо, дорогой Аркадий, спасибо! Я знал, что ты не откажешь. К тому же сам, понимаешь, это ведь не за просто так — ты будешь иметь некоторый, скажем, профит.

– Приходится соглашаться, коль уж обещают профит,— Жухлицкий встал.— А теперь, Франц Давидович, идите помойтесь. У меня как раз баня с утра топится — гость приехал.

– Что за гость? — живо заинтересовался Ризер.

– Э–ээ… а вот это секрет,— весело сказал Жухлицкий.— Познакомлю вас за ужином. Держу пари, он вам будет интересен.

– Хм,— Ризер недоверчиво покачал головой.— Интересен… Нынче, Аркадий, любой интересен — то ли он ножом тебя пырнет, то ли ружье наставит…

ГЛАВА 9

Был на исходе пятый день пути от Дутулура. Медные спицы солнечных лучей полого прошивали тайгу. Пересвистывались в древесной хвое невидимые птахи, порой через тропу сигали бурундуки, а то и белка, шустро взбежав по стволу, разглядывала сверху своими бусинками молчаливых всадников и устало шагающих лошадей.

Зверев ехал по обыкновению впереди и поэтому первым увидел человека, неподвижно подстерегающего за поворотом тропы. Человек был столь странен и дик на вид, что молодой инженер невольно натянул повод и проворно сунул руку за пазуху. Среднего роста, но необыкновенно могучий, слегка сгорбленный, с головой, казавшейся огромной из–за косматых волос и бороды, он напоминал медведя, вставшего на дыбы. Вся одежда — рубаха не рубаха, а какой–то балахон из мешковины длиной до колен.

Человек медленно двинулся навстречу. Когда он подошел совсем близко, Зверев заметил, что половина лица у него словно бы изодрана когтями, но это не сильно заметно за буйной бородой, что бос он и грязен неимоверно.

Конь, всхрапнув, испуганно попятился.

– Стой, дьявол! — прошипел Зверев, пытаясь удержать его на месте и не сводя глаз с лесного чудища.

Между тем тот. одной рукой ухватился за повод, вторую медленно протянул к Звереву и словно бы с усилием разжал пальцы. На широченной заскорузлой ладони тускло сияла пригоршня золотых крупинок.

– Что тебе нужно? — хрипло и почему–то шепотом спросил Зверев.

Незнакомец некоторое время молчал, набычив голову, горящие его глаза так и буравили из диких зарослей волос. Потом раскрыл рот и судорожно затрясся, силясь что–то сказать. Глядеть на него было тяжко.

– К… к–к… к–купец… продай…— косноязычно и с трудом выговорил он наконец.— П–продай…

– Чего тебе продать? — растерянно спросил Зверев.

– Ш–шш–шелк… б–бархат… К–кажи товар… ш–шелк… шелк,— повторял он, сотрясаясь всем телом и продолжая протягивать золото.— Б–бери… все б–бери… Я д–дочери… на п–приданое…