Институт экстремальных проблем
Шрифт:
Дмитрий Алексеевич по голосу сына уже давно заметил произошедшие изменения, да и у Аллы Николаевны не возникало больше никаких подозрений. Вадиму теперь не приходилось говорить ей неправду, рассказывая о работе в учебном центре, о волейбольных тренировках, о многом другом, что происходило в институте, но он до сих пор не признался ей в том, что в его жизни есть Светлана, абсолютно точно зная, что в этом случае мама на следующий же день появится на пороге квартиры на улице Гоголя. Допустить этого Вадим не мог по многим причинам, в том числе и по той, что вместо него теперь там жили Илья, Наиля и двое их малышей,
Дмитрий Алексеевич с веселым удивлением наблюдал, как Вадим хозяйничал на кухне, готовя для всех завтрак. Сколько он помнил, сын никогда не проявлял стремления заниматься домашними делами.
— Папа, не смотри на меня так, — смутился Вадим, — яичница с колбасой и луком – венец моих кулинарных способностей. Кроме этого блюда, мне удаются еще два: могу сварить картошку и магазинные пельмени. Еще Света научила меня заваривать чай, я теперь, по ее примеру, пакетиками пользуюсь только на работе.
— Детка, как тебе удалось перевоспитать этого лентяя? Мы с матерью за двадцать лет в этом не преуспели.
— От меня на кухне проку немного, — улыбнулась Светлана, — и Димка давно понял, что, если не хочет остаться голодным, то нужно самому браться за дело.
— Папа, не слушай ее! Света подцепила от Ириного мужа вирус патологической скромности и теперь страдает тяжелой формой этого заболевания. Салат с курицей у нее получается даже лучше, чем у мамы, а уж какой пирог Светлаша научилась делать – это просто фантастика! — Вадим обнял девушку. — Ты испечешь сегодня такой?
— Конечно, я уже поставила тесто.
— Вот, папа, видишь?! — Вадим торжествовал. — Света даже тесто делает сама, а не покупает его в магазине. А с Ириной у них своеобразное соревнование – кто освоит больше рецептов борща. Такую экзотику иной раз откопают в Интернете! Мы с Серегой выступаем в качестве дегустаторов и судей.
— Вернее, подопытных кроликов! — рассмеялась Светлана.
— Не знаю, как Сергей, а ты для подопытного кролика выглядишь совсем неплохо, — улыбнулся Дмитрий Алексеевич, внимательно разглядывая сына, — даже, я смотрю, жирок кое-где завязался.
— Папа, ты бы знал какую вкуснятину Света готовит, то не смеялся бы надо мной, — смутился Вадим, — я порой просто не могу остановиться, особенно после больничных харчей.
— Для того чтобы борщ получился вкусным, в первую очередь нужно, чтобы муж был голодным, — мудро заметил Медведев-старший.
От предложения отдохнуть после завтрака Дмитрий Алексеевич отказался:
— Не делай из меня немощного старца, я не спать к вам приехал, — ответил он сыну. — Лучше рассказывай мне во всех деталях, как вы живете. Да, кстати, — академик вытащил шпаргалку, составленную женой, — по всем пунктам я должен представить подробный отчет. Что я должен говорить матери? Про Свету опять ни слова?
— Я бы сам маме все рассказал, — Вадим виновато поглядел на отца и на Светлану, — но ты же знаешь ее, знаешь, как она хочет пристроить меня в хорошие руки. Мама ведь не утерпит и примчится сюда благословлять нас.
— Придется молчать, — тяжело вздохнул Дмитрий Алексеевич, — но сколько еще это будет длиться?
— Не больше двух месяцев, —
— Одно меня утешает – ты, как мама того и хотела, попал в хорошие руки.
— Да, папа, — радостно согласился Вадим, — в очень хорошие и хочу навсегда в этих руках остаться.
И отец, и сын остались на кухне, желая, чтобы занимавшаяся готовкой Светлана тоже участвовала в разговоре. Ближе к обеду позвонила Ирина. Узнав, что приехал Дмитрий Алексеевич, она не терпящим возражений тоном потребовала всех вечером в гости, но не к себе, а к своим родителям. Медведев-старший заколебался, вопросительно глядя на сына, но Вадим поразил отца, с энтузиазмом подхватив Ирину идею и попросив ее привезти побольше фотографий, которые можно было бы без опасений показать маме.
У Устюговых просидели до позднего вечера. Дмитрий Алексеевич увез оттуда толстую пачку фотографий, оперативно напечатанных Сергеем. Самый внимательный материнский взгляд не нашел бы к чему придраться на отобранных снимках: Вадим в спортивной форме с волейбольным мячом в руках, Вадим в рабочей куртке в окружении ребят своей группы, Вадим в подаренном мамой свитере за письменным столом, заваленным бумагами, Вадим, играющий с Казаном. Дмитрий Алексеевич внимательно присматривался к Светлане, не мелькнет ли в ее глазах тень обиды из-за того, что ее старательно скрывают от Аллы Николаевны, но девушке, похоже, даже нравилась эта таинственность.
Дмитрий Алексеевич уже в двенадцатом часу ночи позвонил жене и дал ей предварительный отчет. Он не кривил душой, когда говорил, что у сына все в порядке, потому что не видел его таким жизнерадостным со студенческих лет. Вадим же ничуть не притворялся, желая успокоить отца; безоговорочно поверив Свете, он почти перестал обращать внимание на остававшиеся до сих пор проблемы и жил мечтами о будущем, не боясь никаких трудностей и возможных разочарований.
Второй день прошел сумбурно. Дмитрий Алексеевич провел утро на встрече с бывшими коллегами и учениками, а в оставшееся время старался узнать как можно больше о том, как живут «дети», как он называл сына и Свету. Вадим, в свою очередь, подробно расспрашивал его о бабушке с дедушкой, о других родственниках. Потом разговор зашел о Катюшке с Вовкой и о сестре.
Дмитрий Алексеевич расстроился, вспомнив разговор с женой:
— Мать сказала, что вчера к Лене приезжал Николай, — речь шла о ее бывшем муже, — стоял перед ней на коленях, клялся, что уже год после выписки из клиники не только наркотики не употребляет, но даже пиво в рот не берет. Обнимал детей, плакал, каялся во всех грехах, обещал райскую жизнь, но Ленка не стала его слушать и выгнала. Он еще час голосил под дверью, пока не пришла мать и не пригрозила вызвать милицию, если он немедленно не уберется.
— Жалко, меня там не было, — нахмурился Вадим, — он бы на всю оставшуюся жизнь забыл дорогу к вам. Подонок! Ты представляешь, — объяснил он Свете, — этот скот, оказывается, подсел на допинг, добиваясь включения в сборную. Все это, естественно, обнаружили и дисквалифицировали его на три года, лишив полученных на чемпионате страны медалей. Он сорвался в дикий запой, у Ленки произошли на нервной почве преждевременные роды, а Колька, вместо того, чтобы опомниться, обвинил ее в тех нарушениях, которые обнаружились у Вовки.