Иные города
Шрифт:
Он вытер пену с ее губ, дал ей выпить из своей фляги. Приподнял ее, оставил полусидеть, оперевшись на одну из колонн, и пошел к Лике.
— Ваша рана! — слабо окликнула его Настя.
Граф Виттури слегка усмехнулся. Она когда-нибудь думает о себе?
— Я бессмертен, — бросил он, не оборачиваясь.
Диего уже пришел в себя, на нем все заживало быстрее, чем на людях. Демон забрал его первым и перенес в Барселону, в квартиру Итсаску. Джонни потерял глаз, и тут Лика была бессильна. Она лишь остановила кровотечение и повязала ему на глаз
— Как ты?
Девушка пожала плечами и расплакалась.
— Не плачь, — Лика села рядом и обняла ее покрепче. От объятия ангела стало легче. — Ты сделала все, что могла. И даже больше.
— Тут еще призрак, — сказала Настя. — Того вампира. Просит, чтобы я убила его. Что он так якобы освободится.
— Я не уверена, что ты способна убивать призраков. Скорее, ты отсылаешь их из этого мира.
Настя помолчала.
— Он говорит, это его устраивает. Лучше, чем бродить среди людей, не имея возможности пить их кровь.
Лика улыбнулась. Встала, нашла меч Насти и принесла его ей.
Настя взяла меч в руку. Она не могла встать, но призрак опустился перед ней на колени.
— Не думал, девчонка, что буду тебе обязан, когда повстречал тебя на улице Барселоны. Ты не из тех, что производят впечатление и остаются в памяти. И вот, мне пришлось даже на колени перед тобой встать. Передай Итсаску, что я ей всегда завидовал. Она смогла изменить правила игры. А я не смог.
И призрак просто упал на клинок меча и растворился в воздухе. Настя опустила оружие. Они сидели в темном соборе обнявшись, пока перед ними из темноты не вышел демон.
— Лика, ты первая. Иди в агентство. Я приду туда с Настей.
— Мы можем вместе… — нерешительно начала Лика.
— Делай, как сказал, — грубо прорычал он из темноты.
Лика нехотя поднялась, взяла лук и ушла.
Темнота перед Настей не двигалась, и она, чтобы преодолеть страх, заговорила.
— Почему именно в храме случилось все это? Разве демоны, нечистая сила могут входить в храм?
— Могут, конечно.
— Значит… все неправда? Все, чему учат? Вера, Бог, Рай и Ад? Все это не существует, все обман. Только зло вокруг, — она обхватила себя за плечи.
У него не было желания вступать с ней в дискуссии на религиозную тему. Все равно не поймет. Он сгреб ее с пола и поставил перед собой.
— Подумай о том, что такое Рай. Рай — это отсутствие сомнений, поисков, экспериментов, страсти. Рай — это жизнь животных. Это вовсе не конкретное место, а способ существования. Как только в сознание человека ворвалось знание, рай для него закончился. То же самое с Адом. Ад пуст, все бесы здесь. Ведь ошибки и проступки, равнодушие и страсти горят именно здесь.
Она разозлилась.
— Хватит сыпать цитатами! То не твои слова, ты срываешь их с губ людей!
— Срываю? — изумился он ее наглости, — или нашептываю? Может, у меня авторские права на всю эту дребедень.
Настя почувствовала смех в его тихом голосе. Да он просто издевается над ней!
— На все? Ты претендуешь на все?!
— Я во всем, что когда-либо создавало человечество. Почему бы и нет?
— Но я хочу услышать тебя. Не Сократа, Гете и Булгакова. Тебя.
— То, что я думаю, не так красиво.
— Скажи.
Он приблизился к ее уху, и, когда заговорил, тихо, раскатисто, словно гром вдали, она задрожала.
— Тебе лучше сбежать, маленькая девочка, волк слишком велик и хитер для маленькой Насти. Ты не справишься, маленькая девочка. Ты в лесу. И за каждым деревом волки.
— Я не боюсь тебя, демон, — она постаралась унять дрожь в коленях и подняла подбородок.
— Ты не знаешь еще демона. Ты знакома лишь с графом Виттури. Демон слишком огромен для разума маленькой девочки. Твой лес темен, опасен, полон ужасов, — каждое его слово раскаленным кинжалом било ее сердце.
— Я не маленькая девочка. У меня есть меч, — дрожь стала такой заметной, что она клацнула зубами. Но он, казалось, наслаждался ее страхом и попытками выдержать его напор.
— Девочки-воины долго не живут. Жанна тоже считала, что в силах бороться со злом. Один неверный шаг, и те, за кого ты борешься, кого защищаешь, разорвут тебя в клочья. Есть только ты, темный лес и волки. Ты можешь осветить его огнем своего сердца, но помни, что огня не хватит на весь лес, свет исчезает и мрак побеждает, а сердце горячее рассыпается в искры и угасает.
— Тогда в чем смысл? — она крикнула, и эхо разнесло вопль по храму. Он обнял ее, и дрожь, от которой девчонка ходила ходуном, улеглась. Довольно испытаний на сегодня.
— Вот это я и ищу, — промурлыкал он ей на ухо.
Его руки крепко держали ее за талию, и голова кружилась от его прикосновения и голоса.
— Может, он в волке, в лесе или в тебе, маленькая девочка. Или во мраке, скрывающем это все. Пойдем домой, маленькая Настя. Ты однажды вырастешь до Анастасии, если волки не растерзают тебя раньше.
Смысл сказанного им был неясен, но все ее сознание цеплялось за перекаты его голоса, как за нить Ариадны, способную вывести ее из ночного кошмара, в который превратилась реальность. Покорно, доверчиво, она слегка уткнулась ему в плечо, в то время, как хотелось, безумно хотелось обнять его. Мрак смотрел на них сотнями равнодушных глаз. Демон усмехнулся ему с вызовом, подхватил рыдающую девчонку и шагнул с ней в проход.
Из дневника Насти: «Я сломалась после того вечера в Ином городе. Что-то неисправимо повредилось во мне, нарушилось. Так на фарфоровой чашке появляется ни с того ни с сего трещина. Может, это было осознание того, что мы не так круты, как казалось до этого. Я думала, мы победоносны, неуязвимы, эта мысль была во мне, признаюсь, несмотря на то, что здравый смысл, естественно, давал понять, что мы уязвимы. Но именно после того, как Джонни потерял глаз, а я ничего не смогла сделать, чтобы этому воспрепятствовать, во мне резко упал боевой дух.