Исчезнувшая армия царя Камбиса
Шрифт:
И все же интуиция подсказывала Халифе, что без древних безделушек дело не обошлось. Так хороший археолог нутром чувствует близкую находку. Инстинкт. Увидев татуировку скарабея, Юсуф понял: ключ к разгадке необходимо искать в прошлом.
На это же указывали и косвенные улики. Их было достаточно для того, чтобы не считать беседы с антикварами совсем уж безрезультатными. Найар явно имел отношение к торговле древностями. Недавно он разжился приличной суммой, намного большей, чем та, которую могли дать случайные приработки. Его жена категорически отрицала, что знала о каких-либо махинациях мужа с раритетами. В общем-то ничего удивительного, разве что заговорила она на эту тему сама, без всяких наводящих вопросов. Значит, была к ней готова? Заслуживала внимания и реакция опрошенных торговцев.
— Страх, — сказал Юсуф, глядя, как к потолку поднимается кольцо табачного дыма.
— Что?
— Они перепуганы, Мохаммед. Все они не находили себе места от страха.
— Еще бы. За торговлю крадеными предметами старины каждый мог бы сесть на пять лет.
Инспектор пустил к потолку новое кольцо.
— Но они боятся не нас. Их пугает что-то другое. Или кто-то.
— Не понимаю. — Сарийа прищурился.
— Что-то гложет их изнутри, Мохаммед. Они пытаются скрыть это, но страх выплывает наружу. Помнишь, мы предъявляли им фотографии Найара? Они становились белыми от ужаса, будто видели, как то же самое происходит и с ними. В Луксоре сейчас не найдешь антиквара, который не наложил бы в штаны. С таким я еще не сталкивался.
— Думаешь, они знают, кто его убил?
— Во всяком случае, подозревают. Но говорить никто из них не решится. Людей, расправившихся с Абу Найаром, они опасаются куда больше, чем нас.
Сарийа зевнул, и Юсуф заметил: во рту заместителя почти не осталось здоровых зубов.
— Так с кем, по-твоему, мы имеем дело? — поинтересовался сержант. — С местной группировкой? С парнями из Каира? Фундаменталистами?
Инспектор пожал плечами:
— Трудно сказать. Может быть, кто-то из перечисленных, может быть, нет. Точно одно: дело это серьезное.
— Считаешь, он нашел новое захоронение?
— Допускаю. Возможно, нашел другой, а Найар оказался рядом. В конце концов, там могут оказаться всего несколько предметов, но весьма ценных. Таких, которые стоят человеческой жизни.
Он швырнул окурок в окно. Сарийа снова зевнул.
— Прости. После рождения сына никак не могу выспаться.
— Еще бы, — улыбнулся Халифа. — Я и забыл. Сколько их теперь у тебя?
— Пятеро.
Инспектор повел головой:
— Откуда у людей берутся силы? Меня едва хватило на трех.
— Побольше зеленого горошка, шеф. Мужчину он просто заряжает энергией.
Простодушие, с которым была произнесена эта фраза, развеселило Юсуфа, он негромко засмеялся. Сарийа напустил на себя обиженный вид, и в то же мгновение оба расхохотались.
— Ступай домой, Мохаммед, — наконец произнес Халифа. — Поешь зеленого горошка и ложись спать. А потом отправляйся на Западный берег, поговори со вдовой Найара, с его матерью. Посмотрим, вдруг что-нибудь и накопаешь.
Заместитель снял со спинки стула форменный китель и направился к двери. Уже на пороге он остановился.
— Шеф?
— Гм-м-м?
— Можно вопрос? Скажи, ты веришь в заклятия? — Пальцы сержанта теребили пуговицу рубашки.
— Заклятия?
— Ну да, древние. Типа заклятия Тутанхамона.
Юсуф улыбнулся.
— Имеешь в виду «плохо кончит тот, кто потревожит покой умерших»?
— Да.
— Полагаешь, это наш случай?
Сарийа смущенно потупился.
— Нет, Мохаммед, не верю. Глупые предрассудки, не более. — Он скомкал пустую пачку из-под сигарет, бросил ее в угол. — А вот в дьявола верю. В темные силы, которые подчиняют себе разум человека и превращают его в чудовище. Я видел это собственными глазами. Против нас выступает сейчас именно дьявол. Сущий дьявол.
Юсуф откинулся на спинку стула, кончиками пальцев принялся осторожно массировать веки.
— Да поможет нам Аллах, — негромко произнес он.
Позже, расправившись с завтраком из двух вареных яиц и куска сыра, Халифа перебрался через реку и остановил такси. В Дра Абу эль-Нага он вышел из машины, оставил водителю несколько монет и зашагал по дороге к дворцу Хатшепсут в Деир эль-Бахри.
Из всех памятников старины дворец восхищал его больше других. При виде вырезанных в каменной толще утеса залов, террас и колоннад захватывало дыхание. Дерзость древних строителей поражала. Дворец был одним из чудес Луксора. Нет, Египта. Да что там — пожалуй, всего света.
Но чудо уже потускнело. В 1997 году от рук оголтелых фанатиков здесь погибли шестьдесят два туриста. Халифа оказался в числе первых прибывших к месту побоища полицейских, опрашивал местных жителей. В течение нескольких месяцев после этого он просыпался среди ночи в холодном поту, не в состоянии забыть звук хлюпавшей под ногами крови. С того времени к его восторгу при виде дворца примешивалось чувство омерзения.
По правой стороне дороги тянулся ряд пыльных сувенирных лавок. Стоявшие у прилавков владельцы взывали к туристам, наперебой предлагая украшения, почтовые открытки, широкополые шляпы от солнца, поделки из алебастра — все лучшего качества и по лучшей в Египте цене. Один из них бросился к Юсуфу, размахивая украшенной замысловатым иероглифом майкой. Движением руки инспектор отослал его прочь и свернул направо, к заново покрытой асфальтом стоянке. Остановившись у трейлера с пластиковыми кабинками туалетов, прокричал:
— Сулейман! Эй, Сулейман, где ты?
Откуда-то возник невысокий, сильно прихрамывающий человек в светло-зеленой галабии. Его лоб пересекал длинный, от левого глаза к правому виску шрам.
— Это вы, инспектор?
— Салям алейкум. Как жизнь, старина?
— Квайис, хамду-лиллах! — улыбнулся мужчина. — Неплохо, благодарение Аллаху. Чаю хотите?
— Спасибо.
— Садитесь, садитесь!
Взмахом руки он указал на видневшуюся в тени небольшого строения скамью и отправился поставить на огонь чайник. Когда вода закипела, Сулейман наполнил два стакана, осторожно, стараясь не споткнуться, вернулся к скамье, сел. Взяв стакан, Халифа протянул мужчине пластиковый пакет.
— Здесь сигареты.
Сулейман извлек из пакета блок «Клеопатры».
— Зачем, инспектор! Это же я ваш должник!
— Ты ничего мне не должен.
— Если не считать жизни.
Четыре года назад Сулейман аль-Рашид работал при дворце сторожем. Пуля фундаменталистов попала ему в голову, когда Сулейман пытался закрыть своим телом приехавшую из Швейцарии молодую мать с ребенком. После того как бойня свершилась, его сочли мертвым, но Юсуф, пощупав на худой руке пульс, подозвал медиков. Несколько недель Сулейман находился между жизнью и смертью. Пуля сделала его слепым, о работе сторожа пришлось забыть. Теперь он заправлял туалетами.