Искупление грехов
Шрифт:
— Узнает и переманит, — согласился я.
— Ну так и что мы должны говорить бойцам? — спросил Ша-арми. — «Ребята, давайте откажемся от денег и работы до весны. Срочно собираем вещи и сбегаем, потому что Шраму и Пятнашке кажется, что нам что-то угрожает?». Несмотря на прописанные условия в контракте, несмотря на защитные амулеты, несмотря на тройную оплату. Да ещё и весь отряд получит мудрым письмом запись, что мы послали уважаемого человека с такой щедрой просьбой. Серьёзно?
— Да, так это звучит совсем несерьёзно, — согласилась Пятнашка. —
— А как? — уточнил Нож. — Вот возьми меня, я вам доверяю. И Нори, и Арми, и Хохо доверяют, и даже мы сейчас вашим доводам не верим. «Что-то этот граф нам подозрителен». Да первая мысль будет, что вы на него обиделись, и теперь всех под его неудовольствие подводите. И неудовольствие это нанесут мудрым письмом — ни стереть, ни изменить. Легче уйти из отряда со скандалом и послужить графу потом. Последствия нашего отказа будут очень неприятные. Такая запись ещё несколько лет будет нам жизнь портить.
Самое обидное в этих словах было то, что десятники были правы. Мы можем попробовать убедить их, но убедить рядовых бойцов нам будет ещё сложнее.
— Так вы нам верите или нет? — спросила Пятнашка, решив рубить с плеча.
— Пятнашка, ты прости, — ответил Хохо. — Я тебе верю и сомневаюсь одновременно. Я доверяю вашим предчувствиям, но нам неприятности всегда угрожают, а отказываться от тройного жалования…
Десятник развёл руками.
— Согласен, — поддержал его Нож. — Я вам верю, но мне никто не поверит.
— Я хочу вам верить, — признался Ша-арми. — Но пока не получается. Больше на какую-то мнительность похоже.
— Присоединюсь к Хохо и Ножу, — ответил Эр-нори. — От моей веры вам ничего не изменится. Вы и четверых десятников не можете убедить, а надо — пяти десяткам что-то объяснять. Это глупо.
— Давайте лучше подумаем, как нам уберечься в этой несомненно поганой ситуации, — предложил Хохо.
Обсуждение затянулось до ужина, но я в нём уже не участвовал. Не зная, какие на нас планы у новой администрации, нельзя им сопротивляться. Не зная, чем тебе могут навредить — нельзя подготовиться к этому. Но делать что-то было нужно, и я решил при первой же возможности всё-таки поговорить с Соксоном. Судя по всему, он один из немногих, кто может подсказать мне что-то стоящее в этой ситуации.
Следующий день пролетел незаметно. Тренировки, обсуждения и снова тренировки. Что угодно, лишь бы не забивать себе голову посторонними мыслями и нормально поспать. А на утро мы вместе с Пятнадцатой, как и было приказано, явились с ответом к графу Кадли. Тот принял нас в своём кабинете, и было похоже, что он его не покидал этой ночью.
— Ну? Что решили? — спросил он с порога, едва подняв на нас взгляд.
— Высокородный, мы с радостью готовы перезаключить контракт, — я поклонился. — И снова приношу извинения за то, что сразу не дали ответа.
— Ну вот и отлично, а извинения — пустое. Так, Пятнашка, метнись-ка на первый этаж. Принеси сюда контракт и всё остальное — там знают.
— Да, высокородный.
Как только девушка вышла,
— Шрам, я слышал, вы попадаете в какие-то… странные явления?
— Странные, высокородный? — переспросил я, догадываясь, о чём идет речь. — Странные явления — как те происшествия со временем?..
— Ну ты же понял, — нетерпеливо ответил граф. Во всяком случае, это была первая эмоция, которую я уловил от него за сегодня.
Всё-таки своими чувствами он, похоже, владеет отлично. И та гамма, которой я наслаждался во время первой встречи — была не более чем удачным выступлением.
— Да, высокородный, я понял. Попадаем.
— Что это за явления? Почему они возникают? — спросил граф.
— Высокородный, мне сложно будет объяснить… — ответил я, сделал паузу и поспешно продолжил, догадываясь, что сейчас начальство выдаст что-нибудь грубое и всё равно заставит говорить. — Иногда возникает ощущение, что земли Линга как бы противятся нашим действиям. Нас как будто пытаются затянуть в один из тех малых миров, из которых состоят земли.
— Но вас, как я понял, защищают амулеты мастера Соксона? — уточнил граф Кадли.
— Да, высокородный, так и есть, — ответил я. — Но их защита, она не… не полная.
— Шрам, не тяни! Что тогда происходит? — рыкнул граф. — Что я каждое объяснение из тебя вытаскиваю? Мне нужны твои наблюдения!
— Земли Линга находятся под управлением тех алхимиков, кто изменился после приёма зелья. — стал объяснять я. — И то, чем будет каждое отдельное явление… нельзя предугадать. Мы можем попасть в густой туман, из которого не можем выйти, нас могут отвлекать криками из глубины земель. Нас может окружить целая стая местных изменённых тварей, может накатить неожиданная слабость или боль, сон или злость. Иногда время течёт иначе, или погода может смениться с очень жаркой на очень холодную. Но всё это — только проявления тех сил, которые обрушиваются на амулеты. Не будь у нас амулетов, и мы бы оказались в малых мирах Линга раньше, чем отошли от границы земель на несколько шагов.
— И тогда что? Всё будет во много раз хуже? — уточнил Кадли.
— Высокородный, тогда это будут совсем другие истории, — ответил я. — Странные явления — это только внешнее проявление. Или наказание, если угодно…
— Наказание?
— Высокородный, наказание за игнорирование правил, — подтвердил я. — В землях Линга действуют свои правила для каждого из миров. И есть общие правила… Чтобы выйти из земель, нужно пройти один малый мир. Хоть кому-то.
— Как так? — спросил наместник, с интересом уставившись на меня.
— Высокородный, когда я попал в малый мир, пропало несколько бойцов армии, которая шла на помощь Мобану, — пояснил я. — Остальная армия беспрепятственно преодолела земли и стала лагерем на другой стороне. Правда, мы и не углублялись, а шли по краю закрывшей Линг и окрестности тучи.
— Чем глубже — тем больше пропадёт? — уточнил граф.
— Да, высокородный, — ответил я. — Хоть мы и не проверяли, но при походах вглубь земель частота наказаний увеличивается. Подозреваю, что поход до стен города — просто невозможен.