Искупление грехов
Шрифт:
— Слушайте, вам не кажется, что их приём в отряд всё-таки накладывает на нас обязательства? — удивлялся я. — О том, что их придётся делать нори, надо было думать раньше, но что-то никто из вас тогда не возмущался!
— Всё равно это много! Мы себе сами на имена зарабатывали, — не согласился Эр-нори.
— Да где ты сам-то зарабатывал? — не выдержал Нож. — Большей части отряда имена достались как должным нори.
— Ну так пусть они тоже будут должными нори! — сказал Ша-арми. — А то получается, пришли на всё готовенькое!
— Вот-вот! —
— Подождите… Вы хотите сейчас заставить платить двадцать трёх бесправных мальчиков и девочек? А что же никто из вас не возмущается штрафом, который мы за Кри-ану выплатили? — удивился я.
— Шрам, ну это же другое… Ведь штраф был несправедливый, — смутившись, ответил Хохо.
— Хохо, миленький, а когда это ты о справедливости начал радеть, а? — не выдержала Пятнашка. — Либо страдай о деньгах, и тогда уже без исключений… Либо не надо мне тут рассказывать про «это одно, а то — другое»!
— Ну так мы уже заплатили за Кри-ану, а за ааори… — начал было Ша-арми, но был остановлен мной:
— Арми, мы прекрасно знали, что придётся платить. И Кри-ана нас предупреждала, да и я не скрывал от вас ничего, когда принимал её в отряд. За её игры с огнём мы заплатили больше, чем собираемся отдать за ааори!
— Уж кто-кто, а Кри-ана умеет за себя постоять… И могла бы заработать за все эти годы сама, — заметил Нож. — А вот бесправные ааори из Мобана сами заработать не могли. Вообще чудо, что выжили…
— Ну и последнее… Чего это вы сейчас из-за отрядных денег вой подняли? — спросил я.
— Ну как бы мы эти деньги зарабатывали, Шрам, — заметил Эр-нори. — И расставаться с ними нам не хочется.
— Слушайте, вот выйду я завтра на палубу, — проговорил я, — плеснёт волна, а я свалюсь незаметно за борт — и утону. И где все эти ваши деньги будут?
— В каком смысле? — не понял Ша-арми, а Эр-нори и Нож согласно кивнули.
— В смысле, если Шрам умрёт, закончится и наш отряд, — хмуро ответил Хохо. — И тогда по правилам Империи придётся все деньги сдать в имперскую казну…
— Но другие же как-то справляются… — не понял Нож.
— У других отряд не так плотно завязан на командира. В случае, если отряд распускают, казну раздают премиями бойцам и командованию. А если гибнет командир, то его обязанности переходят к заместителю, и тогда уже он распоряжается казной, — Хохо хмуро посмотрел на меня. — В нашем случае, отряд и казна завязаны на Шрама, как в армии Империи. Но в армии Империи командование назначают сверху и взамен погибшего командира пришлют нового. А в нашем случае…
— В нашем замену не пришлют, и чем меньше денег в казне… и чем больше вложено в отряд — тем безопаснее, — закончил я за Хохо. — Из ааори можно, кстати, быстро сделать хороших бойцов.
Спор на этом, конечно, сразу не закончился. Да и на возвращении штрафа Кри-аной я всё-таки настоял. Уже просто в наказание Хохо, который нескрываемо млел от присутствия девушки. Правда, и сообщать об этом вспыльчивой даме пришлось мне. Однако Кри-ана меня сильно удивила. Она совершенно спокойно восприняла новость о том, что ей придётся делиться с казной своим жалованием на протяжении долгих лет.
— Ну… Чего-то подобного я и ожидала, — кивнула она. — Ты ведь всё равно пропишешь и мне, и всем новеньким обязательный срок службы?
— Конечно, — ответил я, не моргнув глазом.
«Да если бы я об этом думал!.. Ты и близко не знаешь, с какими олухами связалась!» — мелькнула мысль в моей голове.
— Оставьте мне хотя бы 150 ули в месяц, — попросила девушка.
— Кри-ана, вообще-то я хочу сделать тебя десятником, — проговорил я. — Десятник у нас получает триста ули, а вычитать будем минимум пятьдесят. Если хочешь, можешь каждый месяц отдавать больше… быстрее расплатишься.
— Хорошо. Спасибо, Шрам, — Кри-ана с улыбкой кивнула. — Ты и представить не можешь, что это для меня значит. И не волнуйся — я твой самый верный подчинённый… Ну, кроме Пятнашки, наверно…
— Я это делаю не ради верности, — заметил я.
— Знаю, но мне тебе больше нечем отплатить, — Кри-ана развела руками. — Это всё, что у меня есть.
Отряд предстояло менять. Теперь у нас насчитывалась почти сотня бойцов. Если быть точным, то к сорока семи ветеранам прибавилась одна вэри, двадцать четыре нори и двадцать три ааори. Всего в отряде теперь было 95 человек, на которых приходилось всего семь десятников. Причём, в отряде давно выделились группы, занятые на своих работах и почти не участвующие в бою. Поэтому по возвращении предстояло назначить новых десятников, сделать новые десятки и перераспределить бойцов.
Мои попытки решить этот вопрос у себя в голове столкнулись с отказом этой самой головы запоминать всех бойцов. Поэтому следующим шагом стал поиск писчих принадлежностей и рисование схемы на дощечке. За этим занятием меня как-то и застал Хохо. Я пристроился у окошка в трюме и старательно выводил имена бойцов на тонкой леревяшке кусочком угля.
— Мемуары писать не рано начал? — хохотнул десятник, глядя, как я вывожу схему, высунув кончик языка.
— Готовлю почву для того, чтобы их когда-нибудь написать, — признался я, кивнув на записи и откладывая работу в сторону с облегчённым вздохом.
Хохо внимательно посмотрел на мои записи, а потом пришёл на помощь:
— Ты зачем в мой десяток бойцов пристроить пытаешься?
— А кто у тебя в десятке будет сражаться? — удивился я.
— Зенку давай. Я её бойцом поставлю, — предложил Хохо. — А лучше Ленту! Она лучше всех выполняет приказ на отступление.
— Фука быстрее от нежити бегает, — не согласился я.
— Ну вот и давай мне тогда Фуку! — благосклонно кивнул Хохо.
— Ты это к чему язвишь-то? — решил я уточнить на всякий случай.