Искушение
Шрифт:
— Пора, пора, — подгоняла княгиня.
— Одно мгновение, дорогая тётушка.
— Куда ты? Нам пора ехать в храм.
— Сейчас вернусь. — Я побежала в свою комнату, открыла шкатулку, подаренную Ваней, раздвинула края мешочка, который мне передал на ярмарке старичок, а там листик. Пробежалась глазами: «На дне мешочка чистый воды изумруд — твоим детям защита и помощь. Старый, отцовский камень, запятнанный кровью, выброси и забудь. Всё плохое навечно покинуло тебя. И да будет мир вашему дому, благословение и покой душе твоей. С богом».
«Добрый
— Где же вы, душа моя? Нам пора. — Мой избранник с нетерпением ожидал меня.
— Я здесь, мой дорогой.
Под руку с Прохором Петровичем в сопровождении тётушки, Васи, крёстной, Агаши и Артура мы вышли из дома.
Плауны на клумбах нас приветливо встречали. Те из них, что успели раньше других подняться в рост и разрастись в красивые пучки, покачивали нам вслед головками. Растения напоминали маленькие сувенирные букеты, которые готовили на заказ для невест. Наши служанки нашли им новое применение. Они, потешаясь и смеясь, привязывали охапку высоких стручков с сочными листьями у основания к длинной палке и проворно снимали ими пыль с картин и ваз.
«Ха-ха», — улыбнулась я своим мыслям.
Плауны переглядывались с соседями на других клумбах и на своём языке обсуждали то, что происходило на их глазах. Я невольно подслушала разговор.
— Вы только посмотрите, какая очаровательная невеста, — говорили одни.
— А жених млеет от счастья, — подхватывали беседу другие. Забавно было наблюдать за ними. Их говорок добавил моему настроению радости и ребячьего озорства.
Кареты были заложены заблаговременно, извозчики терпеливо дожидались.
Сиреневый дурман окутывал, вишнёво-яблоневый аромат околдовывал, кристально чистое голубое небо обезоруживало. Я глубоко вдохнула и полной грудью вобрала в себя приход новой жизни. Прохор Петрович смотрел на меня, поглаживая мою руку в ажурной перчатке, до сих пор не веря, что его время настало. Мы направились в храм. Перезвон колоколов встречал нас радостно и многообещающе. Перед входом посмотрели друг другу в глаза.
— Как прекрасна жизнь! — сказала я.
Зазвучал многоголосный хор, венчая нас. Ангелы над нами совершали круг почёта, благословляя.
— Только с тобой, — ответил мне мой супруг.
Сегодня родные выдавали меня замуж за небожителя, для которого я явилась смыслом всей его жизни. В этом и заключалось моё счастье.
«Mаtrimоnium nоn fасit соitus, sеd vоluntаs»
«Брак создает не совокупление, но свободная воля»
Первая близость
После празднования мы прибыли в дом к Прохору Петровичу.
— Я так устала, прилечь бы.
— Сейчас распоряжусь, чтобы постелили тебе, мой ангел.
— А вы?
— Я побуду у себя, подожду, больше ждал. Отдыхай, моя красавица.
Мой супруг дал распоряжение служанке, она постелила в его спальне, и я прилегла. А сам лёг в кабинете. Усталость сморила, не заметила, как уснула. Но посреди ночи пробудилась, что-то встревожило меня. По всей вероятности, мой супруг напряжённо думал обо мне. Ему не спалось. Услышала приближающиеся шаги…
«Это он, нервничает, шагами мерит коридор».
— Прохор Петрович, — позвала я.
Дверь приоткрылась, и он с удивлением спросил:
— Вы меня звали?
— Услышала шаги, сердце подсказало, что это вы. Идите ко мне, мой друг, побеседуем. На торжестве не было времени.
Нужно было видеть, как выражение его лица изменилось. Федотов, глядя мне в глаза, подошёл к кровати, присел на краю и молча смотрел на меня. Свет от ночной лампы фрагментами освещал его лицо.
— Вам не спится? О чём вы хотели поговорить со мной, моя радость?
— Мне нужно вам кое-что сказать.
— Внимательно вас слушаю.
— Наш алтарь не был в храме, — тихим голосом проронила я и одарила своего избранника ласкающим взглядом.
— Как не был в храме? Мы ведь венчались.
— Венчались, да. Но не тогда вы признались мне, не тогда произнесли священные слова, которые дороже клятвы, как перед алтарём божьим. И не так важно, где это было. Господь услышал вас.
— Не пойму, о чём вы, друг мой?
— В то утро вы приехали к Софье Гавриловне и просили моей руки. Припоминаете?
— Да-да, конечно. То был знаменательный день в моей жизни.
— И в моей. В тот день я пред Богом призналась вам …
— Святой день. Он осчастливил меня, и надежда затеплилась в душе, что мы будем вместе. Да, день особенный, судьбоносный, вы правы. Он и решил мою участь, — задумчиво произнёс Прохор Петрович. — Куда вы хотите поехать завтра развеяться? — сменил тему он.
— В Павловск, — не раздумывая, ответила я. — Вы ведь не знаете, что это моё любимое место.
— Теперь знаю. Мне многое предстоит узнать.
— Да.
— Принял к сведению, завтра же поедем. А ещё?
Я задумалась.
— Забыл вам рассказать. Купил дом в Санкт-Петербургской губернии.
— Зачем? Разве вашего имения недостаточно?
— Вы немного не так формулируете вопрос. Не зачем, а для кого?
— И кто стал счастливым обладателем вашего грандиозного подарка?
— Иван. Я обеспечил дом всем необходимым. Ивану с семьёй в Тамбовской губернии опасно было оставаться. Его родители во время эпидемии умерли. Ваня с семьёй уже переехали, обустраиваются. Это мой подарок ему за твоё спасение.
— Вы — сама доброта. Спасибо, мой родной. Ваня — удивительный человек, щедрой души и с горячим сердцем. Вы бы видели, как он за мной ухаживал, не каждая женщина способна на такое. А как вы узнали об этом? Ваня забрал меня к себе. Врачи настояли, чтобы его семью отселили, прежде чем меня перевезут. Представляете, его жена без промедления согласилась, чтобы он за мной ухаживал. Вот уж не знаю, что он ей сказал. Редкие люди. Святые.