Испанский сон
Шрифт:
Ты видишь, почему я решила написать тебе этот отчет? Простое, в принципе, событие разбудило во мне множество забавных эмоций — конечно, мелких, но таких щекочущих воображение… да и не только. Я подумала, что некоторые люди, может быть, лишь затем и ходят в такой магазин, чтобы испытать эти эмоции. Это совсем не то, что стриптиз, или совместный сеанс порнушки… ну, ты понимаешь, о чем я. Только не надо беспокоиться, что я увлекусь походами в магазин… потом с кем-то там познакомлюсь… и так далее; уж наворачивать такие штуки ты мастер, вот я заранее тебя и прошу: не надо.
Но я опять отвлеклась (все твое влияние!). Рассмотрев члены, я остановилась на двух-трех в принципе привлекательных в смысле размеров, цены и внешнего вида. Кстати, размеры там в числе прочих были и совершенно нечеловеческие; а еще было довольно много двухголовых. Сам понимаешь, мне такой ни к чему. Хотя, ради справедливости, один из двухголовых мне вначале понравился даже больше, чем будущий Ипполит — я подумала, может, взять его да разрезать пополам; если что, будет один в запасе. Или, например, использовать одновременно в письку и в рот. Но потом я сообразила, что не знаю, как он устроен внутри — вдруг с какими-нибудь воздушными пузырьками? или с наполнителем? Я его разрежу, а из него что-нибудь важное как посыплется… нет уж, думаю, захочу второго — просто куплю, да и все.
Подумавши так, я подозвала к стенду девушку и попросила мне показать те несколько моделей, на которые я положила глаз. Она по очереди сняла их со стенда и подробно каждый прокомментировала. Комментарий ее по стилю был бы уместен в кабинете сексолога. Типа: «Этот лучше всего подходит для короткого влагалища, а также если партнерша любит ощущать клитором мужскую плоть…» — «Как же клитором? — удивилась я. — Ведь это, извините, яйца… а они как бы снизу, в то время как клитор, наоборот, наверху». — «А вы переверните его, — улыбнулась девушка, — видите? Представьте себе, что вас берут сзади…» — «Рачком-с?» — едва не спросила я, но девушка сама пояснила, как бы предупреждая вульгарное выражение, готовое уже сорваться с моих уст: «Ну да, уточкой или козликом, по выражению Кинессы. И ваш клитор будет очень, очень рад».
«Вы правы, — признала я. — Наверно, у вас специальное медицинское образование?» Девушка усмехнулась и сказала: «Специальное уж точно есть». Я почувствовала себя глуповато. Мне вдруг расхотелось дальше общаться с ней. Как раз когда она, кажется, хотела предложить мне что-то особенное — может быть, из-под прилавка… но, видно, почувствовала мое к ней изменение, потупилась и спросила: «Ну? Что-нибудь будете брать?»
Я еще раз посмотрела на коллекцию пенисов. Один из них, почти самый маленький (хотя и с яйцами), показался мне каким-то особенно трогательным; он будто смотрел мне в рот и просил: «Ну, возьми же меня!» Наверно, то же самое чувствуют люди, подбирающие собачку на улице. Я даже слегка рассердилась сама на себя. Я знаю размер твоего члена, ты мне писал; я хотела купить такого же… но сердцу-то не прикажешь! Так я и стояла некоторое время, не решаясь ни купить малыша, ни отвергнуть, но вдруг у меня возникла мысль, способная устранить мои сомнения.
«Скажите, — спросила я девушку официальным тоном, — а что будет, если купленный товар мне не подойдет?» — И она столь же официально мне ответила: «На купленный товар (поскольку он непродовольственный, в отличие, к примеру, от съедобных трусов) распространяется Статья 25 Закона о защите прав потребителей». — И с этими словами она сняла со стенда «Уголок потребителя» брошюру с текстом указанного Закона и открыла передо мной статью, в первом пункте которой я прочла следующее: «Потребитель вправе обменять непродовольственный товар надлежащего качества на аналогичный товар у продавца, у которого этот товар был приобретен, если указанный товар не подошел по форме, габаритам, фасону, расцветке, размеру либо по иным причинам не может быть использован потребителем по назначению». Дальше было написано, что я могу обменять товар лишь в течение четырнадцати дней, и притом если он не был в употреблении и сохранены его товарный вид, потребительские свойства, пломбы, фабричные ярлыки, а также чек; а еще — что существует перечень товаров, которые, независимо от оснований, вообще нельзя обменять. Все это несколько меня встревожило.
«Здесь написано, — сказала я, — что вы обменяете мне товар только если он не был в употреблении. Но как же, в таком случае, я установлю его непригодность?» На что девушка мне ответила: «Считается, что разовая примерка — еще не употребление». — «Ага, — несколько успокоенно сказала я. — Но здесь говорится еще про какой-то перечень, из которого я не смогу обменять». — «К сожалению, — сказала девушка, — здесь закон на вашей стороне». — «Как это к сожалению? — удивилась я. — И вы говорите такое мне, покупателю?» — «Я же вижу, что вы человек не вздорный, — сказала на это девушка. — Судите сами: в этот перечень входят довольно много товарных групп, например, текстиль, мебель, оружие и даже животные и растения, но на первых местах в нем товары медицинские и гигиенические. Согласитесь, что по своему духу искусственный член является именно таковым!» — «Да», — вынуждена была признать я. — «А вот суд так не счел, — вздохнула девушка. — Один покупатель, не менее взыскательный, чем вы, попытался возвратить нам влагалище, притом снабженное всеми удобствами». — «И что?» — затаив дыхание, спросила я. — «Суд отказал ему…» — «Как же, — непроизвольно воскликнула я, — а вы говорите, закон на моей стороне!» — «Но вы не дослушали меня, — возразила мне девушка. — Основание для отказа было совершенно иным. Дело в том, что в перечне есть технически сложные товары бытового назначения, например металлорежущие станки, множительная техника и так далее». — Я хмыкнула, подумав, уж не множительной ли техникой счел влагалище суд. Однако дальнейшие слова девушки отмели эту незрелую версию. — «В числе прочего, причем на самом последнем месте, — сказала она, — там значатся игрушки электронные; вот к ним-то суд влагалище и отнес. Только таким, можно сказать, случайным образом оно подпало под действие перечня и соответственно было выведено из-под действия Статьи 25; только потому-то нам и не пришлось взять его на обмен. В вашем же случае оснований для отказа в обмене, как понимаете, найдено не будет».
При этих словах девушка печально вздохнула; забыв о некоторой размолвке, случившейся у нас десятью минутами раньше, я хотела было начать ее утешать, но подумала, что это будет выглядеть лицемерием — как-никак, наши интересы были все-таки прямо противоположны. «Что ж, — сказала я нейтральным тоном, — будем надеяться, что товар меня полностью удовлетворит; заверните вот этого». И Ипполита упаковали.
Я очень спешила с Ним домой. Хотела побыстрее вставить Его себе во влагалище; мне было ясно, что до донышка Ему никогда не достать (только если яйца отрезать и пропихнуть сантиметров на пять чем-нибудь вроде морковки), но идея перевернуть яйца и радовать ими клитор должна была компенсировать Его малый рост. Я не сразу назвала Его Ипполитом. Вначале назвала было «Коротыш». Через минуту это показалось мне оскорбительным и больше похожим на собачью кличку. Тогда я стала думать, как бы переименовать Его поудачнее. Так как в переименованиях тоже должна быть какая-то логика, первой моей мыслью, по детской ассоциации, было имя «Незнайка». Но я подумала, что это тоже не вполне уважительно. Ведь хотя этот литературный герой к концу и исправился (в идейном плане, я имею в виду), все равно осталась в нем какая-то придурковатость; во всяком случае, я бы такого в рот не взяла. «Знайка»? Это уже было почти то; ты ведь и сам у меня уж такой Знайка! Единственное, что меня удержало от этого имени — плохая сочетаемость с ласкательными частицами. Если бы просто, к примеру, Зайка, то от этого и Заюшка, и Заинька, а то и Заище. А вставили букву «н» — и все портится. Но Зайка для пениса — тоже не то. Кроликом отдает, а мне этого не хочется.
В конце концов, перебрав еще несколько разных имен, я остановилась на Ипполите. Потому что «коротыш» — по смыслу похоже на «лилипут», а «Ипполит» похоже на последнее по звучанию. И солидно, и тоже литературно, и сочетается со всем, с чем положено. Не хухры-мухры.
Как видишь, сегодня я бью все рекорды по длине своего послания, а еще должна похвалить себя за хорошую драматургию. Потому что я сейчас расскажу тебе, как испытала Ипполита, и обязательно возбужусь — таким образом мы плавно и естественно перейдем к любимому нами акту. Правда, я пока что не дала тебе шанса высказаться. Это плохо, да? Ты против? Может, ты хочешь вмешаться и дописать пьесу вместе со мной?
Ваша пьеса чудесна. Продолжайте, прошу.
Хорошо. Я продолжаю. Итак, все описанные рассуждения, т.е. поиск имени, я совершила еще по дороге домой; когда мы пришли ко мне, Он уже был Ипполитом. Однако по пути я успела не только дать Ему имя, но и сообразить одну весьма неприятную вещь. Ведь если я имела право на обмен Ипполита, значит, кто-то другой мог воспользоваться этим правом и до меня! Стало быть, Ипполит мог быть вовсе не девственником… а вдруг Он успел подцепить что-нибудь? Но не волнуйся, любимый: в силу обстоятельств, о которых я не хочу говорить, я стопроцентно умею справляться с любой такого рода инфекцией. Единственным, кто здесь пострадал, был Ипполит; вряд ли Ему понравились процедуры, которым я Его подвергла. Впрочем, ведь это всего один раз. Покончив с этим, я тщательно обтерла Его и умастила лосьоном и косметическим кремом — но только чуть-чуть, чтобы не отдавало парикмахерской.
Потом я поставила Его на яйца рядом с ноутбуком и, облизываясь от предвкушения, открыла наш позапрошлый диалог. Ну… тот, менструальный, когда я кончила не прикасаясь. Впрочем, я даже не читала его — просто скользила глазами по строчкам, в то время как мое внимание было полностью сосредоточено на моей пизде. Вначале я хорошо подготовила ее к акту. (Жаль, что я так и не научилась одновременно печатать и ласкать себя — я бы могла описывать тебе свои тогдашние действия и повторять их сейчас… но почему бы тебе не вообразить, что я все-таки повторяю?)