Испанский сон
Шрифт:
«Это характеризует вас не с лучшей стороны, — заметил Вальдемар П., — хотя хорошо уже то, что вы знакомы с сеньорой».
«Ответьте на один-единственный личный вопрос».
«Ну?»
«У меня есть серебряное кольцо. Не у вас ли золотое?»
П. онемел и молчал довольно долго. Франсиско, в ожидании ответа не смея и выдохнуть, уже было думал, что связь прервалась, но в это время его собеседник опять появился в трубке.
«Дорогой друг, — сказал он теплым, проникновенным тоном, — мне даже не верится, что это ты. Странно, что ты позвонил мне первым… ведь ты и понятия не имел, где я и что я…»
«Нам нужно встретиться, — сказал Франсиско, превозмогая душившие его слезы радости. — Сегодня вечером ты свободен?»
«Но ты же, кажется, в Барселоне…»
«Ты прав; сегодня мне не успеть. Завтра?»
«Хм… О’кей».
«С твоего позволения, я приеду к тебе на работу».
«Во сколько? У меня… э-э…»
«Это неважно, — сказал Франсиско. — Я дождусь».
Повесив трубку, Франсиско бросился назад к Ане. Он схватил ее в объятия, закружил по всей офисине и словесно превознес так, что если бы коллеги не знали их обоих, всяк решил бы — родился небывало бурный роман. Вечером эти двое сидели в Platero y Yo, и после cuatro carnes Ана, истинная дочь прародительницы, выждав удачный, по ее мнению, момент, вкрадчиво сказала:
«Пако, ты помнишь… Ты пообещал мне выполнить три моих условия».
«Разве? — удивился Франсиско. — Ты же сказала два».
«Но ты обещал три. Я тебя за язык не тянула».
«Ты хочешь сказать, что есть еще одно условие?»
«Да».
«Говори».
«Расскажи мне, что все это значит».
Франсиско смутился.
«Это долгий рассказ».
«Послушаем», — сказала Ана, закуривая.
Франсиско заказал кофе. Как вы понимаете, в этот вечер он заказывал кофе не один раз. Когда он завершил свой рассказ, Ана долго молчала.
«Хочешь совет?» — спросила она потом.
«Ну?»
«Тебе нужно рассказать про все это своей возлюбленной».
«Зачем?»
«Чтобы она знала, что у тебя есть шанс».
«Да… шанс… но ведь это всего лишь шанс».
«Как хочешь, — пожала плечами Ана. — Я бы на твоем месте рассказала… Может, как раз когда ты будешь откапывать этот бочонок, ей будет предложена партия. Не такая чтобы уж очень… но сколько можно ждать? И когда ты вернешься, она уже будет тю-тю».
«Тю-тю, — повторил Франсиско. — Понимаю! А так она подождет».
«Ты умненький мальчик».
Тяжелая ночь выдалась у Франсиско! Дульсинея (назовем ее так) была столь взволнована рассказом нашего героя, что позволила ему поцеловать свою руку. Ни свет ни заря он ворвался в особнячок российского консула, чтобы немедленно получить визу; через пару часов он уже летел в Москву. Все в этот день складывалось удачно! Настал момент, когда Франсиско и Вальдемар посмотрели друг на друга и обнялись. Затем каждый из них рассказал другому свою личную историю, отличную от их общей. Поскольку история Франсиско нами прослежена полностью, остается упомянуть о том, что он услышал от Вальдемара.
Вальдемар был классическим поздним ребенком — тихим, умненьким, несколько болезненным; в то время как его сверстники во дворе играли в футбол и лупили друг друга, он был Морисом-мустангером; быстрее ветра он скакал вдоль берегов Рио-Гранде и ловко бросал лассо. В то время как его сверстники менялись пиратскими эпизодами Wolfenstein’а и Doom’а, он копался в особенностях различных сетевых платформ и набирающем мощь языке Java. Отец его был немногословным, суровым человеком, испытавшим многое на своем жизненном пути; даже от своего сына до поры он скрывал свои истинные, очень нежные чувства, а также веру в Спасителя. Когда Вальдемар достиг шестнадцати лет, отец открыл перед ним завесу семейной истории. Юноша был потрясен; он вновь стал Морисом-мустангером и поклялся себе добыть славный бочонок. Правда, для этого нужно было сперва разыскать оба кольца Кампоаморов; одно из них, как мы помним, было надежно спрятано в городе Львове, а второе — неизвестно где; может быть, в неведомом городе Йебенес…
Время шло; Вальдемар поехал учиться в Москву, да там и остался жить и работать. Время продолжало идти; мир постепенно становился все более единым, и чем дальше, тем менее фантастической казалась Вальдемару идея разыскать Франсиско Кампоамора. Он подумывал об этом раз в месяц, в квартал; однако сегодня весь день поглощен клиентом, а на завтра назначена конференция; послезавтра расписано с утра до вечера, в выходные следовало доделывать хвосты… и так далее; текучка поглотила Вальдемара и не давала добраться до Йебенеса. И тут Франсиско позвонил сам.
Свидание их без конца прерывалось звонками и врывающимися в кабинет посетителями; в конце концов пришлось Вальдемару прикрикнуть на секретаршу и увести дорогого гостя в специальный салончик, где вмешиваться кому-либо в их беседу было строго-настрого запрещено. Здесь они выпили водки, и Вальдемар сказал: «Ну? Теперь ты видишь, почему я не добрался до Йебенеса?»
«Да, — грустно ответил ему Франсиско. — Я-то уж было надеялся съездить в Тейпану вместе с тобой, но теперь вижу, что это невозможно. Давай мне поскорей золотое кольцо, да я и пойду; обещаю тебе прислать бумаги твоего прапрадеда почтой первого класса».
«Но у меня нет кольца, — сказал Вальдемар. — Оно до сих пор схоронено в городе Львове; как видишь, обстоятельства в данном случае сильнее нас».
Франсиско почесал репу.
«Ты меня уважаешь?» — спросил он.
«Да…»
«Тогда давай выпьем».
Они выпили, и Франсиско сказал:
«Мало, очень мало таких обстоятельств, которые на самом деле сильнее человека! Если уж я тебя нашел, что за проблема теперь добраться до Львова и добыть там кольцо? Рассказывай».
Подивившись такой силе духа, Вальдемар покачал головой и начал рассказывать.
То, как Франсиско ехал во Львов — расположенный, в течение одного столетия, на территории уже пятого по счету государства — является, наверно, предметом отдельного рассказа… Главным, однако, остается то, что золотое кольцо было добыто, и Франсиско вначале похвастался об этом троим: деду Франсиско, сеньоре Ане и, конечно же, Дульсинее; затем, подумав, он позвонил Вальдемару П.
Услыхав новость, П. молчал не менее чем полминуты. Франсиско уж было решил, что связь прервалась, но в это время его собеседник опять появился на линии.