Испанский сон
Шрифт:
Конечно, думала она, как единственной даме из всего почтенного общества, уж могли бы в порядке исключения предложить ей местечко в середине. Небось испанцы, знающие в таких делах толк, не допустили бы столь явного промаха; но что с наших взять! Ладно, подумала она, незаметно вздохнув; покамест потерпим засилье военных; но уж как его высочество (забегая вперед, она уже в мыслях называла его так) сделается величеством, тогда и посмотрим, кто будет сидеть на краю, а кто в середине.
Меж тем прозвенел второй звонок, и сразу же — третий; однако свет не погас, а наоборот, воспылал еще ярче. На возвышение взошли люди, не имевшие рангов, во главе с князем Георгием. Все встали.
— Здравствуйте, господа, — сказал его сиятельство.
Стоящие склонили
— Прошу сесть, — сказал его сиятельство по завершении гимна. Офицеры опустились с негромкими звуками. По залу пробежал и исчез последний шорох; наступила звенящая тишина.
— Сегодня, господа, мы собрались по важнейшему случаю, — сказал князь; — разумеется, все вы уже знаете, по какому, отчего я обойдусь без длинных речей. Как вам известно, собранию предшествовал весьма оживленный диспут по поводу церемониала. Голос был дан всем, кто по своему рангу и характеру деятельности мог иметь к этому отношение, после чего оказалось, что две основные позиции преобладают. Одни из вас полагали, что, поскольку именно этот момент знаменует начало новой династии, ритуал должен быть тем или иным способом разработан в мельчайших деталях и столь же тщательно соблюден. Другие, веря в неповторимость момента и отталкиваясь от практических соображений (например, о сегодняшней невозможности привлекать к делу церковных чинов), предлагали провести действо обычным светским порядком. Совет оказался в некотором затруднении.
Князь помолчал.
— Обе позиции уважаемы; обе позиции одновременно и обоснованны и ущербны… иначе, как вы понимаете, и быть не могло. Я говорю эти известные вещи затем, чтобы сторона, высказавшая первое из упомянутых мнений, ни в коей мере не чувствовала себя ущемленной — ведь, как вы знаете, в проведенном нами тайном голосовании перевес был всего в несколько голосов. В комиссии прозвучала мысль каким-либо образом найти середину; после особой дискуссии мы с сожалением отказались от нее, поскольку то, что родилось бы в результате такой попытки, одним показалось бы профанацией, а другим — излишеством; бесспорно, это был бы наихудший вариант. Наконец, я хотел бы привлечь внимание всех присутствующих, независимо от их предпочтений, к той идее, столь важной, сколь и простой, что содержание сегодняшнего мероприятия, его великий смысл — в сотни, в тысячи раз важнее его формы, какой бы простой или сложной она ни была.
Дружные аплодисменты прервали речь князя.
— Спасибо, — сказал он растроганно, — в этих аплодисментах я вижу единство Ордена — залог успеха нашего предприятия. Однако — к делу, господа! Пригласите его.
Свет чуть пригас, и в зал вошел мальчик. Он прошел через ту же дверь, что и все, и был облачен в такую же, как у всех, голубую мантию — разумеется, соответствующего размера. Он был один. Он прошел за внешним рядом подковы, ни проявляя ни малейшего смущения, словно всегда только этим и занимался; он обогнул ряды, воздушно коснувшись Марины краем своей мантии, прошел к центру зала, встал в круг, сделал медленный оборот направо, показывая себя всем присутствующим и сам глядя на них, и наконец, неподвижно застыл лицом к возвышению.
— Отрок, дитя мое, — растроганно сказал князь. — Дух Живой, единственно сущий, сподобил нас отыскать тебя. Ты теперь знаешь, кто ты; истина эта выше любого учреждения, и не нам, слугам твоим, тебя провозглашать. Прими это собрание просто как доброе знакомство. Мы — те, кто готов положить свою жизнь на алтарь отечества и монархии — хотим лицезреть тебя и знать, что ты с нами; мы также хотим, чтобы ты знал людей, имеющих счастливейшую привилегию участвовать в возведении тебя на трон. Итак, назовись.
— Я Игорь, — сказал мальчик. — Я будущий царь.
Свет в зале вспыхнул с новой силой. Слезы хлынули из глаз Марины; на сей раз она не старалась их сдержать. Вид царевича в ее глазах расплылся; она отвернула голову в сторону, чтобы он, не дай Бог, не заметил ее слез, и увидела, что не она
— Встаньте, — сказал царевич. — Вы все теперь мои друзья.
— Идите же сюда, ваше высочество, — сказал князь, с трудом поднимаясь с колен, — и займите место за этим столом, которое отныне будет принадлежать только вам. — С этими словами князь вышел из-за стола, спустился с возвышения навстречу отроку, уже покинувшему центральный круг, встретил его на полпути к возвышению, взял его за руку, поцеловал ее и бережно, как что-то очень хрупкое, сопроводил царевича до стола. После чего люди снова сели на свои места, под неизгладимым впечатлением от всей этой удивительной сцены.
— Ваше высочество, — спросил князь, — вы позволите мне продолжать?
Царевич милостиво кивнул.
— Одним из важных вопросов, которыми занималась комиссия, было имя его высочества, которое по вероятности станет священным именем нашего царя — первого царя новой династии. Ни святцы, ни тщета иллюзорной преемственности, ни метафизические размышления не дали нам однозначных указаний на то. Посему решено было оставить отроку имя, данное при рождении. Косвенным знаком верности такой установки является происхождение имени Игорь. Как вы знаете, древнее и знаменитое это имя не является собственно ни русским, ни даже славянским; оно исходит от тех же варягов, от кого пошла и тысячелетняя власть на Руси. В этом мы видим проявление Духа Живого, единственно сущего; но опять-таки, дерзну и сейчас сказать, что даже в случае нашего заблуждения беда не столь велика, ибо священное дело его высочества все же первично по отношению к его священному имени. Наконец, в любом случае Дух Живой нас сподобит короновать его высочество надлежаще — точно так же, как Он сподобил нас отыскать отрока к этому светлому дню. По данному поводу — все, господа.
Аудитория сдержанно поаплодировала.
— Уделю пару слов чисто практическим, так сказать, видам предстоящего времяпрепровождения его высочества, — продолжал князь. — В период, потребный для уточнения подходов к водворению высшей власти, его высочество будет постоянно пребывать в расположении Ордена; как вы понимаете, такая установка диктуется в первую очередь соображениями безопасности его особы. Мы постараемся сделать пребывание его высочества приятным, насколько это возможно в наших условиях, и уж во всяком случае полезным, ибо он получит здесь знания и опыт, которые в дальнейшем будут необходимы ему для отправления государственных обязанностей. Для того, чтобы растущий его организм не пострадал от длительного пребывания под землею, мы предусмотрим выходы на поверхность, занятия спортом и прочие надлежащие меры — разумеется, с соответствующими предосторожностями. С определенного времени его высочество начнет совершать приемы; каждый из вас получит возможность быть принятым. По этому поводу все, господа.
Аудитория вновь поаплодировала.
— Теперь же позвольте, — сказал князь, — завершить мою, смею надеяться, не слишком длинную речь. Одна из великих задач, стоявших перед Орденом, выполнена. Сейчас мы можем позволить себе всецело сосредоточиться на очередной важнейшей задаче — на водворении монарха, властелина Российской империи; именно этому теперь будет посвящен наш каждодневный труд. Все вы знаете свое дело; все вы хороши. Более того — с этого дня все вы друзья его высочества, как он соблаговолил объявить; будем же, господа, достойны этой высокой чести. Не стану призывать вас к сплочению рядов, поскольку сегодняшнее собрание ясно показывает, что наши ряды и так сплочены; но призову вас к бдительности, к энергии, к движению; призову все к тем же трудам, а коли придется, то и к жертве — не показной, но полезной. Я кончил, господа.