Испорченная кровь

Фишер Таррин

было прижато к его плечу. Пять лет, десять лет, год,

семь, как много времени прошло с тех пор, как меня

обнимали? Я не знала этого человека, но всё же

знала. Он врач. И помог мне. Айзек провёл ночь на

диване, чтобы не оставлять меня в одиночестве. И

взломал дверь моей спальни, чтобы найти мой

ингалятор.

Я слышала, как он успокаивал меня, словно

ребёнка. Я цеплялась за него, твёрдое тело в темноте.

Видела, как хваталась за него, пока

он держал меня...

и испытывала чувство паники, неверие и онемение,

которые переплелись вместе в этой схватке. Я вопила

уродливым, гортанным звуком, словно раненый

зверь. Не знаю, как долго это длилось.

Он отнёс меня внутрь. Просто поднял на руки и

понёс через французские двери, нежно уложив на

диване. Я легла, свернувшись калачиком, подтягивая

колени к подбородку. Доктор накрыл меня одеялом и

развёл огонь, а затем исчез на кухне, и я слышала, как

мужчина двигался по ней. Когда он вернулся, то

усадил меня, протягивая кружку чего-то горячего.

— Чай, — произнёс он. У него было несколько

кусочков сыра и кусок домашнего хлеба на тарелке. Я

испекла хлеб в канун Рождества. До всего этого. Я

оттолкнула

тарелку,

но

взяла

чай. Мужчина

наблюдал, как я пью, сидя передо мной на корточках.

Чай был сладким. Айзек дождался, пока я закончу, и

взял чашку.

— Ты должна поесть.

Я покачала головой.

— Почему ты здесь? — мой голос был

хриплым, слишком много кричала. Белая прядь

висела перед глазами, я заправила её и посмотрела на

пламя.

— Ради тебя.

Не знаю, что он имел в виду. Чувствовал

ответственность, потому что нашёл меня? Я снова

легла, свернувшись калачиком.

Он сидел на полу перед диваном, на котором я

лежала, лицом к огню. Я закрыла глаза и заснула.

Когда я проснулась, он исчез. Села и осмотрела

комнату. Свет проникал через кухонное окно, и это

означало, что я проспала всю ночь. Я понятия не

имела, сколько было времени, когда доктор внёс

меня внутрь. Набросила на плечи одеяло и босиком

побрела на кухню. Разул ли он меня, когда нёс

внутрь? Не помню. Я, возможно, не была вовсе обута.

В кофейнике меня ждал свежий кофе, и чистая чашка

стояла рядом с ним. Я подняла чашку, и под ней

Айзек оставил ещё одну визитку. « Умно». Доктор

написал что-то внизу.

« Позвони мне, если тебе что-то понадобится.

Съешь что-нибудь».

Я смяла карточку

в кулаке и бросила её в

раковину.

— Не понадобится, — произнесла вслух.

Открыла кран и позволила воде смыть его слова.

Я приняла душ. Оделась. Развела ещё один

огонь. Смотрела на него. Подбросила поленьев.

Смотрела на огонь. Около четырёх забрела в свой

кабинет и села за стол. Мой офис был самым

стерильным помещением в доме. Большинство

авторов заполняют своё творческое пространство

теплотой

и

цветом,

фотографиями,

которые

вдохновляют, креслами, которые позволяют им

думать.

Мой

кабинет

состоял

из

чёрного

лакированного стола в центре абсолютно белой

комнаты: белые стены, белый потолок, белая плитка.

Мне нужна пустота, чтобы думать, чистый белый

холст для рисования. Чёрный стол был якорем для

меня. В противном случае я бы просто парила среди

белизны. Вещи отвлекали меня. Или, может быть,

путали. Мне не нравилось жить в цвете. Так было не

всегда. Я научилась лучше выживать.

Я открыла МакБук ( Прим. ред.: представитель

семейства ноутбуков

от «Apple

») и уставилась на курсор. Час, десять минут, день...

Не уверена, как много прошло времени. В дверь

позвонили, выводя меня из оцепенения. Когда я

пришла сюда? Я почувствовала, как окоченела, когда

встала. Значит давно. Спустилась вниз по лестнице и

остановилась перед дверью. Каждое из моих

движений было роботизированным и вынужденным.

Я видела машину доктора Астерхольдера через

глазок: угольно чёрная, занимающая всю дальнюю

часть моей влажной, кирпичной дороги. Открыла

дверь, и он уставился на меня, будто это было

нормальным — находиться на моём пороге. В обеих

руках у него бумажные пакеты, до краев загруженные

продуктами. Айзек купил мне продукты.

— Почему ты здесь?

— Ради тебя. — Он шагнул мимо меня и прошёл на

кухню без моего разрешения. Я застыла на несколько

минут, глядя на его машину. Снаружи моросил

дождик, небо было покрыто густым туманом,

который окутывал деревья, словно саван. Когда я,

наконец, закрыла дверь, то дрожала.

— Доктор Астерхольдер, — сказал я, входя на кухню.

Мою кухню. Он распаковывал продукты на моей