Исповедь Стража
Шрифт:
— О посланник… — Элве низко опустил голову; пряди длинных пепельных волос совершенно скрыли его побледневшее лицо. — Ответь, зачем ты говоришь нам об этом здесь, в земле, недоступной Преступившему? Или и в Валинор уже проникло зло?
Майя долго молчал, из-под полуопущенных век разглядывал троих. Наконец он заговорил, медленно и торжественно:
— В тяжкой войне Могучие Арды повергли Преступившего, и прислужники его уничтожены или рассеяны, как злой туман. Но Великие призваны не карать, а вершить справедливость; потому Преступивший и те, что служили ему, предстанут ныне перед судом Валар. И так как не ради покоя своего, но ради Детей
…Что сделает ребенок, впервые в жизни увидев паука — многоногое уродливое чудовище? Один — убежит в ужасе и с плачем будет жаться к ногам старших. Другой застынет, не в силах от страха ни сдвинуться с места, ни понять, что он видит. Третий — с жестокой детской отвагой раздавит отвратительное насекомое, чтобы навсегда избавиться от него…
Почему же он не приказал уходить всем? Почему не потребовал с них клятвы, как с тех девяти? Почему, наконец, не заставил?
На душе у меня было страшно тяжело. Я не хотел верить тому, что здесь было написано. Но я уже не мог отрицать того, что этот народ — существовал. И вот я читаю о его гибели. Имена. Лица. Стихи. Слова. Неужели все было — так?
Нет, не могу поверить. Не хочу. Да нет, такого не могло быть!
Но как же тогда они погибли?
Хорошо. Даже если предположить, что Валар жестоки, то уж никак не могу представить себе, чтобы Элве — Элу Тингол — был таким перепуганным ребенком! Вождь народа, который вел его от самого Куивиэнен по Средиземью, где полно орков, уже обученных убивать, — и испугался? Испугался ТАК? Он повидал и не такие ужасы на пути своем — и выстоял, и сохранил свой народ. Ну ладно, на пути от Озера их сопровождали Оромэ и его… как там? Свора и Загонщики? Но ведь сколько они прожили у самого Озера, одни, и никто к ним не приходил, чтобы «указывать Путь»… И чтобы такого труса полюбила Мелиан Майя? Не поверю. Не могу…
И-МБАНД ВАЛАРЕВА — СУД ВАЛАР
В слепящей пустыне, в круге немых безликих статуй кричал человек, захлебываясь жгучим неживым воздухом. Не различал лиц в мертвом сиянии, в бриллиантовом зыбком мареве — не видел цвета одежд, не знал, кто перед ним, — и не желал знать этого.
— За что вы убили их?
Крик — кровь горлом, режущая пыль липнет к гортани.
— За что вы уничтожили мой народ?!
Не твой это народ, но Дети Единого Творца. И не мы — ты вел их к гибели. Ты отвратил их от пути, положенного Всеотцом, искалечил души их, извратил разум…
— Ложь! Они не причиняли зла никому, они просто хотели жить… они не умели убивать — а вы… За что?
Ты ошибаешься, Восставший в Мощи. Ты нарушил Замысел, ты заставил их отвергнуть наследие Эрухини, то, что даровано было им Единым; но ныне уничтожена грешная плоть, и души их очистятся, и чистыми предстанут перед Творцом; так исцелено будет зло твое, что принес ты в мир. Ибо дурную траву рвут с корнем, и с корнем должно вырвать зло и ложь из душ Эрухини.
Казалось, заклятое железо Ангайнор не выдержит —
— Они ведь — живые!.. Народ мой, ученики мои… дети мои. — Его голос сорвался.
Велика же гордыня твоя, ежели ныне ты оспариваешь у Отца творения его, Восставший в Мощи. Но нам дана сила смирить ее. Такова воля Единого.
— Он жесток! Жесток и слеп, ваш Единый!
Злоба неправедная говорит твоими устами. Ибо Он всеблаг; единым словом сотворивший мир, единым словом мог Он и уничтожить его, увидев, что искажен Замысел…
— Ложь! Не один он творил мир, и не достанет у него сил уничтожить то, что было создано всеми Айнур!
…но Он справедлив: желая покарать немногих, лишь на них обрушил Он свою кару. Мы же были орудием в руке его.
— Справедлив?.. — Больным изломом взметнулись крылья, он стремительно повернулся, обратив к безмолвным статуям на высоких тронах слепое лицо; яростное пламя полыхнуло в зрачках. — Справедлив? Так смотрите же на свою справедливость!..
…Вздох, похожий на стон: колыхнулась призрачная вуаль, скрыв не лик — лицо Той-что-в-Тени, взметнулись узкие руки к вискам — покачнулся словно от удара Ткущий Видения, заслоняя глаза от жгучего света прозрачными пальцами, склонила голову Дарующая Покой, сгорбившись, застыл на высоком троне Ваятель, немой ужас в зрачках Дарящей Жизнь.
Опустил веки, замер в каменной неподвижности Владыка Судеб.
Воистину, велика сила твоя, Восставший в Мощи: даже здесь, в Круге Великих, сумел заронить ты семя розни. Но Единый милосерден; и те, что обмануты были тобой, прощены будут, если сотворят они достойный плод покаяния.
— Что?.. — хрипло выдохнул он…
Их ввели в Круг Судей.
И тогда он рухнул на колени, протянув к Великим скованные руки беспомощным отчаянным жестом мольбы…
Я с трудом оторвал глаза от строк. Мне показалось, что письмена написаны не чернилами, а густой черной кровью. Мне даже было страшно коснуться страниц — а вдруг и вправду строки написаны древними крошечными чешуйками запекшейся древней крови?
Я закрыл глаза. Но темнота не пришла. Я видел — видел даже то, о чем еще не читал. Видел это страшное отречение от себя — ради учеников своих. Слышал холодные слова Манвэ, слышал испуганный, дрожащий голос Финве, обрекавший на смерть собратьев свои..
Видел их — распятых на белой-белой скале, ослепительно-белой, глазам больно…
…белая скала…
…черные одежды…
…кровь… кровь… кровь…
…и клекот орлов, рвущих плоть когтями…
…и кровь, забившая струей из шеи Иэрне, и крик Гэлеона…
…Он стоял и смотрел. Нет, никто не держал его — но он не отводил взгляда. Не мог закрыть глаз. И когда когти орла рванули шею Иэрнэ, Намо увидел — багряный жгучий смерч рванулся в небо, закружился вокруг Крылатого — едва различим в бешеной пляске пламени был мятежный Вала, и только видно было, как он поднимает скованные руки ладонями вверх…
Время остановилось.
Пурпурное пламя застыло — и вдруг, словно треснувшее стекло, рассыпалось режущими осколками, рубиновой пылью, каплями крови, застывавшей на одеждах Великих.