Исповеди на лестничной площадке
Шрифт:
И в кого они у меня такие разные?
Наталья рассказала мне о своих сыновьях, и мы расстаемся: я иду в магазин, она на работу.
Я иду, думаю о Мише с Димкой, о том, что в молодости вопрос, какой образ жизни выбрать для меня не стоял, я была как заводная, тоже, как Миша, просчитывала день от начала до конца, а сейчас я совсем не так уверена, что жить в напряжении, это правильно; может быть, правильнее ценить счастье каждого выпавшего на твою долю дня жизни?
***
Прямо
Баба она крутая, выщипанные дугой брови всегда грозно сдвинуты, приветливостью не отличается, может пройти и не поздороваться.
Женщина настроения, решительная в действиях и поступках.
Как-то на случайную прохожую возле подъезда напала овчарка, повалила, рычит над ней, того и гляди загрызет. Женя увидела из окон это, выскочила и прогнала собаку.
Я спрашиваю:
– Как же ты не испугалась?
– А что ее пугаться? Собака и есть собака. Прогнала и все. Поразвели собак, стрелять их надо. Имелись в виду не сами собаки, а их хозяева, которые завести заведут, а не смотрят за животным, хотя, возможно, это я так поняла, а Евгения имела в виду отстрел и тех и других.
В палисаднике под своими окнами Женя развела цветы, по периметру посадила колючие кусты, чтобы никто под окнами не шнырял, а пока кусты не выросли, достала где-то колючую проволоку, и окрутила свой палисадник со всех сторон. Ребенок упадет случайно, обдерется.
Я мимо каждый день хожу, отворачиваюсь от колючек с отвращением, думаю: вот народ! Сами себе зону создают, мало им зон государственных.
Жениному примеру никто не последовал, и колючей проволоки с парадной части нашего дома больше нигде не было, а вот со стороны сада, где огороды развели, когда Горбачев продовольственную программу объявил, там много накрутили.
Евгения всю жизнь проработала крановщицей, профессия мужская, рабочая, подстать ее суровому нраву.
Мужа ее я не помню. Пока привыкала, приглядывалась к новым лицам после переезда, он испарился.
Но должно быть был, трехкомнатные квартиры давали на четверых, да и сынишка был маленький, а какая ни крутая была Евгения, все же для воспроизводства и ей был необходим мужчина.
Не похоже было, что она очень об отсутствующем горевала. Женя с мальчиком, как он подрос, на проезжей части возле подъезда в футбол играла, радовала ребенка, компенсировала ему отсутствие отца.
Мячик часто к колючей проволоке подкатывался, и она аккуратно его вытаскивала, а когда кусты подросли, сама их стригла огромными садовыми ножницами.
Недавно, года два назад, подступились к ее кустам таджики с ножницами, только нацелились стричь, как она тут как тут, прогнала их, хотя их было трое и на подмогу они еще четвертого, русского подозвали, но не помогло, не допустила она их до своих кустов.
Старшая
Не приживались в той квартире мужики, только сын, не женатый, так и баба чужая там навряд ли приживется.
***
Лак у нас на паркетных плитах облез, и мы вызвали мастеров полы ошкурить и лаком покрыть.
Для их машинки требовалось 360 вольт, такие розетки есть на каждом этаже, но только на первом они оказались доступны, остальные были закрыты.
Внизу мастера и включились, и удлинители до нашего этажа протащили.
Не прошло и полчаса от начала работы, звонок в двери: заявилась ко мне делегация с первого этажа: Зина, из квартиры возле лифта слева, рядом с которой розетка оказалась открытой и Евгения.
Пришли выяснять, как я собираюсь платить на электричество, и на накрутят ли их счетчики лишнего.
Верховодила, конечно, Евгения.
Брови сдвинула, недовольна, а Зина как-то сконфужено выглядела.
Я говорю:
– Это другая фаза, счетчики наши на 220 вольт, а здесь большое напряжение, рабочее.
Евгения, которая все на свете знает, мне говорит:
– Ты не имела право так подключаться. Должна была в ЖКО сходить, разрешение получить, и оплатить.
– Может быть и должна, да вот не сходила и не пойду. Мне на час работы, а я буду там пороги обивать, унижаться, пока получу это самое разрешение. А если ты о ЖКО заботишься, которое нас обирает почем зря, так сама туда сходи, доложи, что я здесь электроэнергию ворую, прояви бдительность, глядишь, меня и оштрафуют.
Зина говорит:
– Ты точно знаешь, что мне не накрутит?
– Да точно, говорю, точно, не веришь, спроси у мужа. И я знаю, и он, мы же с ним один институт заканчивали.
– Я тоже много чего знаю, - встревает Евгения, чувствуя, что Зина, тезка моя, успокоилась, а я машу перед ними своим образованием, как красной тряпкой перед быком.- Я двадцать лет крановщицей проработала.
Я молчу, не отвечаю, думаю: ты всю жизнь крановщицей работала, а я теперь должна из-за этого в ЖКО бежать? И только потому, что мне счастье привалило в виде соседки-крановщицы?
Я, конечно, уважаю Женю-героиню, отогнавшую собаку и тем спасшую женщину, но поступать по ее указке не собираюсь, будь она хоть трижды права.
Пока мы спорили, мастера комнату отшлифовали, позвали меня, чтобы я работу принимала.
Я и удалилась, посчитав разговор законченным.
Комната всего 14 кв метров была, меньше чем за час управились.
А Евгения в ЖКО не пошла, далеко показалось тащиться, а может быть, устыдила я ее, или миролюбивая Зинаида отговорила.
***