Исправляя ошибки
Шрифт:
— Послушайте, я вижу, вы боитесь смерти. Уверяю вас, в этом нет ничего постыдного. Страх такого рода естественен для любого разумного существа. Вы еще очень молоды. Вам нет и тридцати лет — можно сказать, что лучшие годы у вас еще впереди. К тому же, я готов спорить, что вы влюблены.
Диггон с улыбкой припомнил, как под действием препаратов во время полета юноша навязчиво повторял имя «Кира».
Бен испуганно дернулся, будто от удара электрошоком. Его рука, хотя рыцарь, казалось, сам этого не заметил, взметнулась вверх, стыдливо прикрывая тыльной стороной ладони шрам на лице.
Кайло взглянул в глаза Диггону с видом стыдливой девицы, которую застали в непотребном
Прежде он сам не понимал, какое великое значение имеет для него эта метка; что она означает нечто большее, чем просто стыд поражения. Рей навек заклеймила его лицо и его самого; но в тот же час, когда она покрыла неудачливого врага позором, девчонка приняла решение спасти ему жизнь. И даже то, что это решение было принято ею вовсе не ради него, а только ради себя самой — это обстоятельство почему-то нисколько не умаляло его значимости в глазах Кайло. А значит, шрам, оставшийся напоминанием о том дне, является символом одновременно гибели и спасения. Это был как бы знак бессознательного искупления с его стороны.
Майор едва было не расхохотался ему в лицо.
— Вы несомненно влюблены, Соло! Хотя, кажется, сами не подозревали об этом до настоящего момента. Вам есть, ради чего продолжать жить. К чему же в таком случае погибать впустую? Ради того, кто откровенно манипулировал вами долгие годы. Того, кто даже не скрывал, что использует вас, как заложника, против ваших родных. И того, кто при первой же возможности предал вас, стоило вам попасть в беду. Это Сноук развязал руки Терексу, по собственной инициативе капитан не стал бы действовать так круто. Ваш учитель сознательно приказал казнить пилотов Сопротивления, прекрасно понимая, на какую участь тем самым обрекает вас. Не логично ли предположить, что он просто желает от вас избавиться?
«Избавиться от того, кто не оправдал ожиданий. Растратил свой потенциал, глупо лишился способности пользоваться Силой, погнавшись за призрачным обещанием могущества». Эта мысль задела Кайло за живое. С тех пор, как Верховный остановил его порыв разделаться с генералом Органой, он ни разу больше не взывал к разуму ученика и не отвечал, когда тот сам пытался обращаться к нему, умоляя направить, помочь совладать со смятением и слабостью.
Было ли это мучительное молчание с его стороны испытанием или наказанием? Или же и тем, и другим одновременно? А может быть, Диггон прав? В своем неведении, в своем примитивном суждении майор свел все до самой упрощенной мысли — но что, если именно эта мысль является верной?
Однажды Сноук уже променял одного ученика на другого; на того, в ком видел большую перспективу. Талантливого и безродного кореллианского мальчишку Дэрриса на потомка Скайуокеров. Что, если теперь учитель отыскал кого-то более способного, нежели Кайло?
И тут лицо его потемнело, а сердце, кажется, остановилось на миг, пораженное внезапным прозрением и сраженное им — насмерть. Ужас прошил его насквозь. Темный рыцарь подумал: девчонка.
… С диким криком он принялся колотить ладонями по стенам, по собственной постели — и по всему, до чего только мог достать. Лицо его покраснело и покрылось гневными пятнами, а губы затряслись. Как он мог быть таким глупцом? Отчего сразу не догадался? Ведь он знал, что эта мусорщица сейчас, скорее всего, находится у Первого Ордена. Она одолела его, прежнего ученика, в поединке на «Старкиллере». Она лишила его славы и захватила в плен. Все очевидно. Он не прошел испытание, которое Верховный любит называть «чисткой стада».
«У меня никогда не было более многообещающего ученика, чем
Но сейчас, лоб в лоб столкнувшись с тем, о чем прежде лишь сумрачно догадывался — с тем, о чем ему прямым текстом сказал отец в час своей гибели: «Сноук использует тебя. Ради твоей Силы, ради твоих способностей. Получив с тебя все, что возможно, он тебя уничтожит», — Бен был растерян, подавлен и зол не то на себя, не то на Верховного лидера, не то на Диггона, открывшего ему глаза.
Подумать только! Ведь он сам поведал Верховному о Силе, бушующей в этой девице. Вот только тогда, поначалу, ни Хакс, ни сам учитель не стали его слушать. Один высмеял его, вообразив, кажется, примерно то же самое, что теперь и Диггон — что его интерес к этой девушке является обычным интересом мужчины к женщине. Другой вовсе начал обвинять его в слабости и в ненужном сочувствии к пленнице, хотя, кажется, за его упреками, чуть глубже, нежели в случае с Хаксом, скрывались те же примитивные подозрения.
И вот, поглядите, как переменилось их мнение теперь!
Кайло вновь и вновь бил и крушил все кругом, не замечая боли в руках. Горечь обиды убивала его разум, побуждая учинять разруху.
Не потому ли Верховный лидер не позволил ученику прикончить собственную матушку, что в этом случае некому было бы картинно плакать и убиваться по казненному преступнику? Зато пока Лея Органа жива, остается вероятность конфликта между правительством Республики и командованием Сопротивления; вероятность, которая ощутимо возрастет, если канцлер позволит расстрелять сына генерала.
Выходит, учитель уже не мыслит получить с него какой-либо иной выгоды, кроме той, что принесет его смерть? Подобное предположение казалось еще более прискорбным, если вспомнить, что на роковое жертвоприношение, послужившее началом всех его несчастий, магистр ордена Рен решился по велению Сноука, пусть не прямо прозвучавшего, но очевидно определенного.
Рассуждая таким образом, недолго предположить и то, что это сам Верховный лидер открыл канцлеру правду о присутствии Кайло Рена на Эспирионе. Вряд ли, впрочем, он сделал это напрямую. Скорее уж, через кого-то другого — кого-то, кому и Диггон, и сам глава Республики более-менее доверяют. От этого, однако, ему, преданному ученику, нисколько не легче, поскольку данное обстоятельство не умаляет предательства, совершенное, так или иначе, по воле Сноука. А уж кто стал вершителем его воли — дело десятое.
Или он все же ошибается? Возможно, испытание, «чистка стада» — как раз то, что происходит с ним сейчас? Может, учителю угодно знать, не предаст ли его «самый многообещающий ученик» перед угрозой смерти.
О Сила! Как же все отвратительно запуталось…
Когда ярость окончательно выпила его силы и опустошила душу, оставив после себя лишь безнадежную усталость и прожженную в сердце дыру, Кайло, хрипло и часто дыша, уперся стертыми в кровь ладонями ближайшую в стену, припал к ней лбом и стиснул зубы, чтобы подавить рвущиеся наружу рыдания.