Испытание невиновнстью
Шрифт:
— Спокойно могли — когда ваша мать пошла в библиотеку поговорить с мистером Аргайлом, — сказал Хьюиш.
Ему было интересно, сообразит ли девушка, что ей расставили сети.
Эстер угодила прямо в западню.
— Но Жако к тому времени уже ушел. Я… — Она испуганно замолчала.
— Значит, вы все-таки знали, когда ваш брат ушел? — тут же спросил Хьюиш.
— Я.., я.., знаю теперь, а тогда не знала, — с торопливой горячностью проговорила Эстер. — Я была наверху, в своей комнате. Говорю вам, я совсем ничего не слышала. И в любом случае я не собиралась давать Жако никаких
— Вот и я вам говорю то же, — сказала Кирстен, щеки которой пылали от негодования. — Если бы я дала ему деньги, то только свои собственные! Красть бы я не стала!
— Конечно, не стали бы, — сказал Хьюиш. — Но, понимаете, что из этого следует? Миссис Аргайл, вопреки тому, что сказала вам, — он посмотрел на Лео, — скорее всего, сама дала ему эти деньги.
— Не могу поверить. Почему же она об этом умолчала?
— Не она первая скрыла, что была к сыну более снисходительна, чем он того заслуживает.
— Тут вы ошибаетесь, Хьюиш. Жена никогда не лгала и не изворачивалась.
— Никогда, кроме того вечера, — сказала Гвенда Воэн. — Все-таки она, наверное, дала ему деньги. Инспектор прав: это единственно возможное объяснение.
— В конце концов, мы теперь должны рассматривать это дело с совсем иной точки зрения, — примирительно проговорил Хьюиш. — Мы считали, что Джек Аргайл во время ареста лгал. Сейчас мы знаем, что он говорил правду: Колгари действительно подвез его до города. Поэтому весьма вероятно, что насчет денег он тоже сказал правду. Он утверждал, что ему их дала мать. Вероятно, так оно и было.
Воцарилось неловкое молчание.
Хьюиш поднялся.
— Ну что ж, благодарю вас. Боюсь, след совсем остыл, но вдруг повезет…
Лео проводил его до двери. Вернувшись, он сказал со вздохом:
— Ну вот все и кончилось. По крайней мере, пока кончилось…
— Навсегда, — возразила Кирстен. — Они никогда ничего не узнают.
— Какая нам от этого польза? — воскликнула Эстер.
— Успокойся, дитя мое, — сказал отец, подходя к ней, — Не взвинчивай себя так. Время все излечит.
— Не излечит. Что мы будем делать? Что?
— Пойдем со мной, Эстер. — Кирсти положила руку ей на плечо.
— Оставьте меня! — Эстер выбежала из комнаты. Минуту спустя хлопнула парадная дверь.
— Ох, не доведет ее все это до добра, — сказала Кирстен.
— И все же, по-моему, это не так, — задумчиво проговорил Филип Даррант.
— Что не так? — спросила Гвенда.
— Что мы никогда не узнаем правды… У меня просто руки чешутся.
На его немного лукавом, как у юного фавна, лице вспыхнула какая-то странная улыбка.
— Филип, пожалуйста, будь осторожен, — вдруг сказала Тина.
Он удивленно на нее посмотрел.
— Крошка Тина, а что знаешь ты обо всем этом?
— Надеюсь, что не знаю ничего, — отчетливо проговорила она.
Глава 14
— Ничего, надо полагать, не откопали? — спросил начальник полиции.
— Определенного ничего, сэр, — сказал Хьюиш. — Но все-таки время потрачено не так чтобы уж совсем зря.
— Ну-ну, что у вас там?
— Значит, так. Наши прежние данные и параметры времени не изменились. Около семи миссис Аргайл была жива, она разговаривала
Гвенда Воэн — когда уходила, то есть в пять минут восьмого;
Эстер — незадолго перед тем; Кирстен Линдстрем — когда пришла, то есть, скажем, чуть раньше половины восьмого. Физическое состояние Дарранта обеспечивает ему алиби, но алиби его жены держится только на его словах, на его утверждении, что она была с ним неотлучно. Между семью и половиной восьмого она могла при желании спуститься и убить мать. Непонятно только, зачем ей это? Вообще, на мой взгляд, мотив для убийства был только у двоих: у Лео Аргайла и Гвенды Воэн.
— Вы думаете, это сделал один из них — или они действовали вместе?
— Вместе они, по-моему, в этом участвовать не могли. Как я себе представляю, это преступление, совершенное в состоянии аффекта, а не с заранее обдуманными намерениями. Миссис Аргайл поднялась в библиотеку и рассказала им, как Жако ей грозил и требовал денег. Допустим, позже Лео Аргайл идет к ней поговорить о Жако или еще о чем-нибудь. В доме тишина. Никого нет. Он входит в кабинет жены. Она сидит за письменным столом спиной к нему. На полу, может быть, валяется брошенная кочерга, которой Жако грозил матери. Такие тихие, сдержанные люди, бывает, вдруг срываются. Обмотать руку носовым платком, чтобы не осталось отпечатков, схватить кочергу и с размаху ударить сидящую по голове — на это ушла бы минута. Потом выдвинуть пару ящиков, чтобы подумали, что искали деньги. И — обратно в библиотеку, ждать, пока кто-нибудь не обнаружит тело. Или же другой вариант. Гвенда Воэн, перед тем как выйти из дома, заглядывает к ней в кабинет. И вдруг такой соблазн. А свалить все можно потом на Жако. И пожалуйста, выходи замуж за Лео Аргайла.
Майор Финни нахмурил лоб и кивнул.
— Да. Правдоподобно. И с сообщением о помолвке не спешили — осторожничали, откладывали до тех пор, пока бедняга Жако не получит приговор за убийство. Да, вполне может быть. Варианты преступлений не отличаются разнообразием. Муж и третье лицо или жена и третье лицо — каждый раз примерно та же картина. Но что можно теперь сделать, Хьюиш? Какие у нас имеются возможности?
— Я не вижу никаких возможностей, сэр, — подумав, отозвался Хьюиш. — Даже если мы совершенно уверены, все равно, где доказательства? На суд выйти не с чем.
— Н-да. Выйти не с чем. Но вообще-то вы уверены, Хьюиш? В глубине души?
— Не так твердо, как хотелось бы, — с грустью признался старший инспектор Хьюиш.
— Да? А почему?
— Не такой он человек, — ответил Хьюиш. — Я имею в виду мистера Аргайла.
— Не такой, чтобы убить?
— Я не столько об убийстве, сэр, сколько об этом Жако. Не думаю, чтобы мистер Аргайл мог сознательно подставить парня.
— Он ему ведь не родной отец, вы помните? Он мог и не питать к нему особо теплых чувств, мог даже ревновать, из-за того что жена уделяла тому столько внимания.