Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Ирина Сергеевна... — сказал Железнов дрогнувшим голосом.
Пауза, которая за этим последовала, заставила Ирину Сергеевну насторожиться.
— Ирина Сергеевна... — очень тихо повторил Яков Иванович и молча протянул ей пакет.
Он хотел подготовить ее к страшному известию, но не сумел.
— Что это? — спросила она, но руки не протянула и только пристально, не отрываясь, смотрела на пакет.
— Алексей Кириллович... — Железнов запнулся.
— Что Алексей Кириллович? — Ирина Сергеевна схватила его за руку, стараясь не коснуться пакета.
— Погиб... — Яков Иванович еле произнес это слово.
— Погиб? Что... что вы говорите?.. — тихо прошептала Ирина Сергеевна.
Путано, перебивая свою речь ненужными отступлениями, рассказал Яков Иванович о гибели ее мужа. Развернул пакет, подал куклу — подарок Алексея Кирилловича дочке.
Ирина Сергеевна слушала его в каком-то оцепенении. Она не проронила ни слова, ни слезы. В таком же оцепенении поднялась, взяла куклу и, не взглянув на нее, медленно пошла по тропинке, ведущей на опушку.
Яков Иванович за ней не пошел. Он понимал, что Ирине Сергеевне лучше побыть одной.
Через освещенную пожаром реку мощными потоками шла переправа: по наплавному мосту темной лентой тянулись войска, по обе стороны от него сновали нагруженные плоты и плотики, севернее мостов переправлялись вброд. По Днепру плыли к восточному берегу не только плоты, но и люди, лошади, на поплавках — орудия и повозки.
Так продолжалось до рассвета. Едва забрезжило, как снова затряслась от разрывов земля и снова закипела вода в Днепре...
Яков Иванович нашел Лелюкова на НП командира артиллерийского дивизиона. С ног до головы запорошенный пылью, Лелюков давал указания начальнику артиллерии. Увидев Железнова, он повернулся к нему:
— Нас, Яков Иванович, жмут справа, по берегу, и с фронта — со стороны Мошкина. Из Пнева наших уже выбили и снова захватили Ляхово. Нужно держать этот берег хотя бы сутки. Следовательно, надо сейчас же ударить на Ляхово, взять его во что бы то ни стало и удерживать в своих руках. Сейчас я попрошу командира дивизии, что переправляется у Пнева, повернуть дивизию, ударить по Пневу и захватить рощу. Командуй здесь за меня.
Вскоре Железнов повел отряд стрелковой дивизии на Ляхово. Впереди был сплошной вал вздыбленной земли. На пригорке Яков Иванович пропустил мимо себя цепь бойцов и здесь же, среди низкорослого кустарника, расположил импровизированный наблюдательный пункт.
Отряд с ходу ринулся в атаку. Казалось, не люди дерутся друг с другом, а взбесившаяся земля, бушуя, катится на бойцов, все поглощая на своем пути. Возвращались из боя либо на носилках, либо ползком. Те, кто мог держаться на ногах, продолжали драться.
Среди скошенных артиллерией подсолнухов полз окровавленный боец. Он тащил на спине безжизненное тело товарища. «Помогите!» — донеслось до Железнова. Яков Иванович показал лежащему рядом связному на раненых, но, не выдержав, вскочил и побежал вместе с ним.
— Товарищ полковник, не отправляйте меня в госпиталь, — взмолился боец. — Вот Николая... Его надо... Помирает...
— Трошин!.. Вы здесь?! — воскликнул Яков Иванович.
— Николая... — слабеющим голосом снова произнес Трошин и, потеряв сознание, ткнулся лицом в землю.
Не успели еще скрыться за кустами санитары, уносившие обоих бойцов, как из черной тучи вырвалась лавина пьяно горланивших гитлеровцев.
— Фашисты! — крикнул Яков Иванович и выхватил из кобуры револьвер.
— Смерть фашистской погани! — что есть силы закричал выскочивший из дыма комиссар отряда. — В штыки, товарищи! Ура-а!.. — И сам рванулся вперед.
«Ура!» — загремело за ним. Увлеченные комиссаром бойцы, перегоняя его, неслись навстречу врагу. Яков Иванович еле поспевал за ними.
И на этот раз гитлеровцев не спасло ни их численное превосходство, ни изрядная доля выпитого ими для храбрости шнапса, ни танки, поддерживающие их наступление. Ошеломленная дружной контратакой советских солдат, их лавина на мгновение остановилась, заколебалась и покатилась назад, оставляя на поле боя раненых.
Выбив гитлеровцев из Ляхова, Яков Иванович доложил Лелюкову по телефону:
— Ляхово взято. Гоним врага дальше. Взял пленных дивизии СС.
Обрадованный успехом, Лелюков все же стал журить Железнова:
— Я тебя посылал не взводом, а отрядами командовать. А ты, выходит, комвзводом заделался!.. Запрещаю!.. Слышишь ты? Запрещаю ходить в атаку! О твоем поведении донесу Военному совету! Ясно?
— Ясно, товарищ полковник, — несколько обиженно ответил Железнов.
— А ты не обижайся!.. Должен сам понимать. Если еще раз так поступишь — отстраню!
Когда Яков Иванович положил трубку, он вдруг увидел, что кустами кто-то пробирается. Посмотрел в бинокль. Сухощавая, сгорбившаяся фигура командира показалась ему знакомой.
— Удирает, трус! — пробормотал Яков Иванович и послал связного остановить беглеца.
Когда офицер повернул свое лицо к подбежавшему связному, Железнов узнал в нем исчезнувшего на Мухавце «капитана Еремина».
Вытаскивая на ходу из кобуры пистолет, Яков Иванович бросился на помощь связному. Но в это время впереди разорвался снаряд, закрыв от Якова Ивановича и «капитана» и связного.
Слева, где вихрилась поднятая разрывом пыль, мелькнула фигура женщины в синем берете с немецким автоматом в руке.