Испытания госпожи Трейт
Шрифт:
Удовольствие от заданного вопроса настолько очевидно было написано на лощеной роже, что я с тоской и ностальгией вспомнила березу, вот бы ей его… по шее!
Я смерила оппонента строгим взглядом и сама зашелестела страницами — в обратную сторону.
— По поводу замеров — нет, не имеется. А теперь проясним несколько моментов касающихся услуги, здесь и далее обозначенной как «Ухаживание».
— Да-да? — Уолтер весь подобрался, как кот перед прыжком, не хватало только расширившихся зрачков и нервно подрагивающего хвоста.
— Формулировка
Мне было совершенно очевидно, что несмотря на полный абсурд и абсолютную бредовость составленного контракта — Боже, я даже не могу представить, с какими глазами его набирала машинистка! — Уолтер не отступит. Если я откажусь подписывать этот бред, он выставит меня и про замеры можно забыть. Но и данный конкретный бред я подписывать точно не собиралась!
Вариант оставался только один.
Торговаться.
И умом я понимала, что торгаш из меня тот еще, зато упрямица вполне себе.
— Это с какой стороны посмотреть, — задумчиво протянул Уолтер.
— С какой ни посмотри! Вы терпите меня с моими замерами, я — вас! Услуга за услугу, все очень справедливо.
— Ладно, убедили. — Мужчина снова взялся за позолоченное перо, и снова чернильная вязь правок на полях.
— Я потом проверю, что вы там понаписали, — сочла необходимым чопорно предупредить я. Уолтер посмотрел на меня с надменным видом «за кого вы меня принимаете?». — Дальше…
Я окинула растерянным взглядом контракт, даже не зная, за что хвататься. Сердце билось все чаще, кажется, уже постукивало и в висках. Мне самой не верилось, что я сижу здесь, в кабинете главы корпорации и всерьез с этой самой главой обсуждаю… вот это!
Только бы не краснеть слишком сильно!
— Поцелуи, — я остановилась на самом вопиющем пункте.
— Поцелуи? — Уолтер оживился и подался вперед.
— Никаких поцелуев!
— Что значит — никаких поцелуев? Они однозначно входят в комплект ухаживаний. У вас когда-нибудь были ухаживания без поцелуев?
— Были! — отрезала я, задирая нос.
— Помимо случая, когда ухаживающий был вам противен?
Я почти отрезала: «Вы мне противны!» — но почему-то только почти. Фраза зависла на кончике языка, но так и не сорвалась. Во-первых, все же в лицо заявлять это подобному человеку не очень умно. А во-вторых, это все же и не совсем правда. Противен, конечно, но совсем не так, как прыщавый однокурсник, преследовавший меня с первого по третий курс, пока его не отчислили за полную неуспеваемость.
За мгновения колебания момент был упущен.
— Поцелуи остаются, — категорично объявил Уолтер и милостиво добавил. — Но если хотите, мы можем детально обговорить их количество, качество и места, так сказать, приложения…
«Если хотите!» — передразнил внутренний голос. «Места приложения!».
Щеки горели, руки холодели, и очень хотелось приложить последние
Какой дурдом!
— Ладно, оговорим. Только в щеку.
— В щеку, дорогая, я целую матушку, а не женщину, за которой ухаживаю. И вообще…
— Ладно, только выше шеи! — перебила я, пока Энтони не углубился в рассуждения, которые я однозначно не хочу слышать. — Это мое последнее слово!
— А ручки, мадам? — притворно изумился мерзавец. — Как же ручки?
— Я вам ручки над головой подниму в случае необходимости — подпрыгнете! — рявкнула я, потихоньку зверея.
Уолтер вскинул руки в притворном жесте капитуляции и принялся активно переписывать контракт уже не на полях, а между печатных строк. Я смотрела на красивые мужские пальцы, сжимающие золотое перо, на то, как оно с едва слышным скрипом царапает бумагу, оставляя за собой чернильную вязь из слов, и тоже подумывала о капитуляции — может быть, еще не поздно признать себя идиоткой и сбежать?..
Дурдом. Просто дурдом. А ведь с виду — серьезный мужчина. Промышленник.
— Сроки, — обозначила я новый пункт обсуждения, когда в правках была поставлена точка. — Тут ничего не указано про сроки.
— Пока мне не надоест? — Уолтер насмешливо вздернул бровь.
— Хорошо, — смиренно кивнула я. — Только будьте любезны, обозначьте в контракте, когда именно вам надоест. У меня, вообще-то, и помимо вас личная жизнь имеется и мне ее надо планировать!
— Ваша личная жизнь, если она имеется, нарушает пункт об эксклюзивности принимаемых… ох, простите, предоставляемых услуг!
— Кстати об эксклюзивности! — уцепилась я. — С учетом того, что вы требуете соблюдений условий контракта и на людях, я требую, чтобы эксклюзивность — на людях! — была в таком случае взаимная.
— Хотите сказать, я не должен встречаться с другими женщинами?
— Да, — отрезала я. — У меня, между прочим, репутация.
— У меня, между прочим, тоже! — фыркнул Уолтер.
— В таком случае, если вам так дорог статус бабника, еще раз хорошенько подумайте о сроках, — в свою очередь расфырчалась я. — Чем быстрее они истекут, тем быстрее сможете вернуться к своей… репутации!
— Мадам умеет выбирать аргументы, — серые глаза прищурились и, если бы не общий абсолютно издевательский вид, я бы подумала, что мне в самом деле удалось его «приструнить». — И какие же вы предлагаете сроки?
— Недельку? — с затаенной надеждой предложила я.
Уолтер посмотрел на меня так выразительно, что мне даже против воли сделалось неловко за столь вопиюще глупое предложение. Я подумала и внесла следующее предложение:
— Две?..
На этот раз взгляд был другим — цепким и оценивающим. Уолтер рассмотрел меня с золотистого пуха на макушке до кончиков ботинок (еще вполне новых, между прочим!), попутно заглянув в душу и прикинув за сколько ее сможет если что продать.